Эльза молода, стройна и длиннонога. Она — породистая русская борзая. Когда Эльза видит Сергея, она безумно радуется и начинает скакать по всему вольеру. «Осенью я возьму ее на охоту на зайцев», — говорит Сергей с улыбкой и мечтательно закрывает глаза. Во рту у него при этом поблескивают золотые зубы. Щенок русской борзой стоит в этих местах много денег — в пересчете около 70 евро. Но Эльза досталась ему намного дешевле.
41-летний загорелый и плечистый Сергей, своими габаритами напоминающий шкаф, является трактористом по профессии, но ему пришлось освоить также множество других специальностей: за свою жизнь ему довелось побывать столяром и сантехником, овощеводом и птицеводом, но прежде всего, рыболовом и охотником. Он с удовольствием рассказывает о том, как правильно ловить щуку, сома или речного карпа, как правильно охотиться на косуль и диких гусей, на лис и волков.
Невысокие кирпичные домики, огороды, низенькие заборы — мы находимся в Ростовской области, в хуторе Крушилинском, окруженном бескрайними донскими степями. Здесь проживают около 1300 человек. Однако Сергей, его жена Марина и теща Валентина, а также их соседи и большая часть взрослого населения хутора разделили свою жизнь на две части: каждые две недели они садятся в машину или в ночной автобус, отправляющийся из райцентра — расположенной в 30 километрах станицы Вешенская, — и едут в Москву. Преодолев за 14 часов 890 километров, они попадают в другую реальность. По оценкам социологов, число россиян, работающих так называемым «вахтовым методом», достигает 20 миллионов. Они трудятся на нефтяных месторождениях на северо-востоке Сибири, и в Санкт-Петербурге, и в других промышленных центрах, но в первую очередь в Москве.
Валентина отправилась в Москву первой из всех. В 2002 году совхоз «Крушилинский» разорился, и ей не хватало денег на то, чтобы купить своей старшей дочери Ольге платье на выпускной вечер в школе, не говоря уже о том, чтобы дать ей приличное образование. Соседка Наташа, начинавшая когда-то в Москве посудомойкой, помогла Валентине устроиться на работу в газетный киоск. «В Москве всегда было много работы», — говорит маленькая пухленькая 63-летняя Валентина. «Москвичи с удовольствием нанимают нас, потому что мы честные и скорее дадим обмануть нас, чем обманем сами».
Ее зять Сергей занимается прокладной электрических кабелей в московских новостройках. «Мне нравится», — говорит он с улыбкой. «Я делаю свою работу, и ко мне никто не цепляется». Бригада электриков, в которой работает Сергей, состоит из 11 человек. Через две недели им на смену приезжает другая такая же бригада. Все рабочие земляки — все живут в Вешенском районе Ростовской области.
Первые полгода Валентина проработала в Москве без перерывов, после чего смогла отправить Ольгу учиться в медицинское училище в Ростов. Сама она, работая киоскером, стала каждые две недели меняться со своей второй дочерью Мариной. Это тяжелая работа: рабочий день длится с шести часов утра до десяти вечера. Раньше зарплата составляла от двух до трех тысяч рублей в день, теперь же настал кризис, и женщины получают всего лишь около тысячи в день. По поводу того, что из-за обвала рубля их дневной доход сократился с 70 до 15 евро, крушилинцы стараются не переживать. В любом случае, в отличие от москвичей, они не мечтают о шопинг-турах в Париж или хотя бы в Хельсинки, не мечтают и о «Мерседесах» и «Айфонах». Даже в «Макдональдс» они не ходят, потому что привозят в Москву собственное мясо и жарят его с макаронами.
Жители российской глубинки привыкли обслуживать себя сами и довольствоваться малым. «Хлеб, соль и сахар — а больше нам и покупать-то нечего», — говорит Сергей. Он с гордостью указывает на газовый баллон, который установил в багажнике своих восьмилетних «Жигулей», чтобы экономить на бензине.
Сергей тоже ощущает влияние кризиса: теперь он за две недели зарабатывает всего 400 вместо 500 евро (как бы то ни было, это среднестатистическая зарплата в России), но зато его рабочий день сократился на два часа. Таким образом, у него теперь есть на два часа больше времени на то, чтобы смотреть телевизор, сидя в бытовке.
Для Валентины досуг в Москве тоже сводится, в первую очередь, к тому, чтобы подольше поваляться в постели в однокомнатной квартире, которую она снимает совместно с четырьмя другими женщинами. Квартплата составляет около 90 евро с человека. Тем не менее, Москва ей нравится, говорит она. Но переехать сюда навсегда Валентина не хотела бы: «Даже если бы у меня была своя квартира в Москве, я бы сдавала ее и жила на эти деньги дома». Сергей же поражается огромным толпам людей в метро. «Своими каблуками москвички могут истоптать ваши ботинки до дыр», — говорит он, а затем вновь переключается на более интересную тему и рассказывает, как его брат однажды на охоте в последний момент спасся от кабана, застрелив его с расстояния всего в два метра.
Русская душа расколота надвое: жители крупных городов живут «московской», а точнее «американской мечтой»: закончить юрфак, жениться или выйти замуж, найти работу в Москве и взять ипотечный кредит на первую квартиру в столице. Потом добиться успеха, разбогатеть и хвастаться перед друзьями и знакомыми экзотическими видеофильмами, снятыми в отпуске, и крутым внедорожником. «Москва, даже местная интеллигенция, не замечает, что провинция даже не пытается угнаться за ней», — говорит социолог Юрий Плюснин. По его словам, из четырех тысяч опрошенных им «вахтовиков» из других регионов лишь один изъявил желание остаться в Москве навсегда.
В провинции же, которую москвичи часто называют «периферией», между делом, распространился «отщепенческий» менталитет. Это, впрочем, ни в коем случае не касается политики: так, у Валентины на холодильнике рядом с иконой Божьей матери висит магнит с изображением Владимира Путина в солнечных очках. И если уж люди не верят Кремлю, то верят, по меньшей мере, лично ему.
Но именно тот, кто побывал в этом наполненном смогом московском молохе, умеет по-настоящему радоваться здоровой рыбе, пойманной в чистой реке, вкусным помидорам с собственной грядки, тишине на деревенской улице, где дети, играя, не рискуют попасть под машину. «Лес, природа и река», — мечтательно говорит Сергей, «и все это забесплатно».
Но беспокойство вызывает будущее. Валентина два года назад перенесла операцию по поводу рака груди, и теперь работа дается ей намного тяжелее, чем раньше; а ее пенсия составляет в пересчете всего лишь 100 евро. Теперь в Москву на работу киоскером попеременно с Мариной все чаще ездит ее третья дочь Людмила. Валентина же заботится о ее сыновьях — Никите и Станиславе. «Дети», — говорит она, — «это самое главное в моей жизни». Дети в провинции прекрасны — они не избалованны и очень прилежны. Но есть сомнения по поводу их будущего.
По словам Валентины, в этом году 11-й класс в местной школе закончили всего четыре человека. 15-летний Никита ушел из школы после 9-го класса и теперь учится в техникуме в Вешенской. Никита считается одним из самых талантливых футболистов в округе, но у его родителей не было денег, чтобы отправить его в спортивную школу в Ростов. И как помочь Дарье — 9-летней правнучке Валентины, которая, будучи умницей и красавицей, мечтает когда-нибудь стать врачом? «Ведь теперь перед любым экзаменом в институт нужно платить взятки, будь то в Ростове или в Москве», — вздыхает Валентина. «Нашим детям предстоит трудная жизнь».
Возможностей для социального роста в сельской местности становится все меньше и меньше. В качестве утешения остаются лишь природа и свежий воздух. Сергей рассказывает, как осенью дни напролет проводит со своими собаками в степи, преодолевая до 25 километров за день. «Хочу купить велосипед, причем с несколькими передачами», — говорит он.
«Но ведь такой стоит 10 тысяч», — вмешивается его теща. «Нет», — вновь с улыбкой закрывая глаза, отвечает Сергей. «Всего лишь три тысячи». Чтобы во время охоты быстрее успевать за зайцами и собаками, ему нужен китайский маунтинбайк за 50 евро. Российская деревня привыкла жить скромно — даже в мечтах.
Штефан Шолль (Stefan Scholl)
Источник: inosmi.ru
