Глава Центра политических технологий Игорь Бунин рассказал «Известиям» о раскладке партийной системы в преддверии региональных выборов.
— Администрация президента на выборах всех уровней требует соблюдения трех важных факторов — конкурентности, открытости, легитимности. Насколько, по вашему мнению, эти условия соблюдаются в регионах?
— Надо в первую очередь понимать некую психологию участников выборов, прежде всего губернаторов. Наш российский чиновник отвык от конкуренции и стремится иметь абсолютную 100-процентную уверенность, что он победит на выборах. Он не хочет никаких треволнений. И поэтому с рядом чиновников, несмотря на стремление федерального центра внести элементы конкуренции и легитимности, происходили некие осечки, которые было необходимо поправлять.
Например, Меркушкин (губернатор Самарской области. — «Известия»), который организовал в своем регионе праймериз в свою пользу. В Омске пришлось заставить представителя компартии включить в конкуренцию. В Костроме после долгих мучений был зарегистрирован список ПАРНАС. В Новосибирске ПАРНАС не зарегистрировали, но разрешили идти на выборы по округам. Сегодня приходится использовать «палочные методы» и заставлять губернаторов или местную ЦИК, которая им подконтрольна, исправлять ошибки. Не всегда это удается, но такие попытки делаются.
— Выборы губернаторов проходят фактически по референдумному сценарию. Такой сценарий выгоден власти. Конкурентны ли выборы в данном случае? И оппозиция настолько несостоятельна, что не может выставить сильного игрока? Или на это влияют также договоренности — связка губернатор–сенатор?
— В референдумном сценарии, к сожалению, нет общей фабулы конкуренции. Можно предположить, что в Омске и Новосибирске (где тоже в выборах участвует сильный коммунист Левченко) будет конкуренция, но это не означает, что кто-то из них может победить. Скорее это значит, что в двух областях существует угроза недобора кандидатами от партии власти желаемого количества голосов. Скорее всего, партия власти победит, но ощущение конкурентности всё же есть. Так что говоря о референдумном сценарии, можно подразумевать большую конкурентность в Омске и Новосибирске, чем в остальных регионах.
Что касается связки губернатор–сенатор, когда договариваются партии между собой, что не выдвигаются на выборы в случае, если их представитель идет в Совфед сенатором от исполнительной власти, то, согласно этой договоренности, «Справедливая Россия» и ЛДПР будут иметь двух сенаторов каждая. Что возникает в этой ситуации. Раньше бывали случаи, когда парламентская оппозиция организовывала какие-то коалиции против «Единой России».
Сейчас система совсем иная: скорее всего, ЕР договаривается с какой-то парламентской партией, и она получает место в Совфеде, исходя из той мысли, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, тем более что журавль практически несбыточен. Обычно эти коалиции выгодны всем участникам процесса. Но из парламентских партий меньше всего на эти договоренности идет КПРФ. Они достаточно уверены в себе, имеют остаточный резервный электорат. Этот электорат мог бросить перчатку Ельцину в 1996 году, хотя он, конечно, рассыпался, но все-таки ядерный электорат есть у партии. КПРФ — единственная партия, которая позволяет себе некую автономию. Все остальные партии легко вливаются в новое коалиционное строительство.
— Кандидаты от «Единой России» фактически не ведут кампанию. На ваш взгляд, это понимание, что и так за них проголосуют, или попытка дать призрачный шанс кандидатам от других партий надеяться на больший процент голосов, тем самым создав хоть какую-то интригу?
— Любой губернатор, понимая, что его ситуация практически обеспечена, что у него всё нормально, иногда даже программу себе не делает. В Ленинградской области, например, хорошая программа, а в других регионах — никаких. Cхема очень простая: надо решить прежде всего административно проблему — договориться, а программа —это уже второе дело. Но я думаю, что это временная ситуация. Позже появится не просто конкуренция, а жесткая конкуренция, и тогда придется думать над программой, над новыми шагами, уловками, чтобы выиграть выборы, чаще менять политтехнологии. А некая уверенность в победе расслабляет.
— Просто бытует мнение, что они специально это делают, чтобы повысить конкурентность, интригу внести…
— На самом деле у них ситуация очень простая — они понимают, что не очень много избирателей придет на эти выборы. На каждых выборах есть своя логика: если на президентских выборах ты решаешь судьбу страны, если на парламентских выборах ты делаешь политический выбор, то на региональных выборах в силу референдумного сценария серьезных соперников нет, есть только предложенный президентом губернатор. И ты идешь просто голосовать, по советскому принципу, просто чтобы отметиться. Идет обычный избиратель: не избиратель-гражданин, а избиратель-подданный. И поэтому на таких выборах всегда соответствующий процент: на региональных выборах — 20–25 тыс. человек, а на выборах губернаторов — 30–35–40 тыс. Если ты решаешь играть по-настоящему, то ты начинаешь привлекать того избирателя, который начинает думать, размышлять, что надо изменить. Поэтому принцип «чем тише, тем лучше» — это такая некая тактика губернаторских выборов.
— Новые партии, которые возникли после партийной реформы, показали свою несостоятельность на выборах. Но при этом они выполняют функцию «отжима» электората у соперников партии власти. В связи с этим, как вы считаете, последняя партийная реформа удалась или нет?
— Надо сказать, что их не так уж мало представлено. Представлено 11 новых партий. Что касается губернаторских выборов, то там схема простая: четыре парламентских и какая-то еще одна партия — это считается достаточным количеством. Но там есть муниципальный фильтр, смысл которого мне всё меньше и меньше понятен. Но он как бы сдерживает этот поток партий. А на выборах в ЗакСы участвуют 11 новых партий — это ни так уж мало. Поэтому нельзя сказать, что новые партии не появились. Другой вопрос, что не появилось настоящей партии, способной победить на парламентских выборах. Вот они действительно не появились. Но сама реформа, разрешающая появление партий, — это уже какое-то право человека политически участвовать — поэтому негативно относиться к реформе невозможно. Требуется большой срок, чтобы партия каким-то образом зацепилась за сознание избирателей. Пока только четыре парламентских партии и, скорее всего, «Яблоко» находятся в сознании определенной части избирателей.
— Чем можно объяснить аморфное участие непарламентских партий на губернаторских выборах? Нет веры в успех, неимение кадров и сильных игроков?
— С фильтром. Он очень жесткий, с моей точки зрения, — 5% в 3/4 всех округов. И без договоренностей с губернатором пройти этот фильтр практически невозможно. Даже парламентская КПРФ вынуждена договариваться с губернатором. Губернаторы знают, что администрация президента требует от них разрешить участие всех парламентских партий и желательно, по крайней мере, еще одной партии. Но глава региона договаривается с отдельными партиями и их кандидатами. Поэтому это похоже на договорной матч.
— Региональные выборы 2015 года — дают определенный расклад на грядущие думские выборы. Иерархическая система партий сохранится. Вопрос в «Справедливой России» — сможет ли она остаться четвертой партией?
— Есть понимание, что «Справедливая Россия» не сможет набрать 11%, как в прошлый раз. Но она вполне сможет пройти 5-процентный барьер, потому что остальные партии малоизвестны. Согласно последним опросам, «Справедливой России» прочили 4,7% — это означает, что они проходят. Обычно за две недели до выборов, когда оживает конкуренция, эта доля увеличивается. И поэтому я не думаю, что «Справедливая Россия» не войдет. Я даже не исключаю, что этого шанса нет у «Яблока». «Яблоко» — наиболее известная партия из непарламентских, в прошлый раз получившая 3%, и, конечно, исключить, что она доберет еще 2%, мы не можем.
— Насколько велики шансы у других партий, в том числе и непарламентских, пройти в Госдуму по одномандатным округам?
— Одномандатные округа — этой некие договоренности между губернатором и партией власти, и я думаю, что в этих договоренностях могут участвовать и другие партии. Поскольку эта система неполностью конкурентная, с элементами гэдээровского опыта, то я думаю, что будут договоренности по округам.
— Какая из партий, на ваш взгляд, может собрать либеральный электорат? Ведь представители этой ниши либо блекнут, либо стараются подчиниться Кремлю.
— Есть определенный шанс у «Яблока». Но там очень много сложностей. Во-первых, потому что эта партия имеет элементы чрезмерной идеологизированности. Сам электорат демократический, либеральный, европейский, оппозиционный — его по-разному можно называть — это 10–12% максимум. И в реальности в борьбе за него будут участвовать только две партии — «Яблоко» и ПАРНАС. У «Яблока» больше шансов пройти 5-процентный барьер. Тем более что на выборах это будет не 10–12%, а гораздо меньше, потому что люди не будут верить в возможность прохождения барьера для этих партий и не будут приходить на выборы.
Главная особенность этой части электората, что он не хочет голосовать ни за «Единую Россию», ни за КПРФ. Он ищет другие. Он один раз частично голосовал за «Справедливую Россию» в 2011 году, по принципу полезного голосования. Поскольку считалось, что только «эсеры» могут пройти в парламент и там были такие люди, как Гудковы или Пономарев, которые выражали оппозиционность. Сейчас этот электорат не проголосует за СР. И он или будет уходить от выборов вообще, или будет искать свою партию — ПАРНАС или «Яблоко», и он будет выбирать исходя из того, кто из них имеет больше шансов пройти в парламент. По этому принципу больше шансов получить этого избирателя у «Яблока», но партия может и не набрать 5%, так как этого избирателя просто может не хватить. Хотя остался еще год и многое может произойти.
— Количество непарламентских партий, участвующих в региональных выборах, будет увеличиваться? Или местные власти не будут стремиться к этому?
— То, что уже допустили 11 партий, — это уже достаточно много. Но изобилие партий — не самый большой плюс. Партии в 500 членов — это не самое большое достижение. Партия должна пройти через муниципальные и региональные выборы, должна каким-то образом ожить. Пока вот ПАРНАС немножко ожил, «Яблоко» по-прежнему существует, что касается «Родины», то ее не особо пропускают, потому что она может отнимать голоса у «Единой России», а значительная часть партий просто являются спойлерами. Поэтому, как мне кажется, набор основных партий уже почти состоялся.
— После выборов ожидается ли повышение протестного потенциала в каких-либо регионах?
— А выборы для того и нужны, чтобы протестный потенциал уходил в них. Если в выборах будет какая-то легитимность и конкурентность и не будет ярко выраженной фальсификации, которая была в 2011 году, то протест уйдет в выбор определенной партии. И если протестные настроения и будут, то связанные не с выборами, а скорее с кризисом, с локальной безработицей и т.д.
Анастасия Кашеварова
Источник: izvestia.ru
