Газопровод «Турецкий поток» не может конкурировать с азербайджанским проектом TANAP, потому что азербайджанский газ уже продан потребителям, а российский — еще нет, считает президент Азербайджана Ильхам Алиев.
«Мы подписали контракты на увеличение добычи, которая начнется с 2018 года и должна выйти на пик в 2020–2021 годах», — сказал Алиев в интервью гендиректору МИА «Россия сегодня» Дмитрию Киселеву.
Ситуацию вокруг энергетических проектов через территорию Турции комментирует политолог Ваге Давтян:
«Заявление азербайджанского президента о невозможности «Турецкого потока» конкурировать с TANAP (Трансанатолийский газопровод) вряд ли следует рассматривать в контексте потенциальной трубопроводной войны за газотранспортное доминирование, по крайней мере, между Азербайджаном и Турцией, заинтересованной в реализации «потока» и трезво оценивающей перспективу становления в качестве оператора поставок российского газа в Европу. Достаточно отметить, что в переговорах по строительству газопровода турецкая сторона придерживается принципа взаимных инвестиций, откровенно заявляя о готовности взять на себя до 50% инвестиционных обязательств. В целом же экономические и политические связи между двумя братскими исламскими государствами сегодня настолько стабильны, что можно сразу же исключить возможность какой бы то ни было открытой конфронтации между ними. Следовательно, заявление Алиева следует, прежде всего, воспринимать в качестве мессиджа в адрес Кремля. Однако не более того. И вот почему.
Конечно, рассматривая вопрос строительства «Турецкого потока» сугубо в рамках экономической логики, можно прийти к выводу, что при конкуренции с TANAP он явно не будет обладать серьезными преимуществами. Во-первых, контракты на поставку газа с азербайджанского месторождения Шах-Дениз по TANAP в объеме до 16 млрд куб.м уже заключены на годы вперед. Во-вторых, сегодня ЕС больше заинтересован в получении газа именно по этому маршруту. Последний, как известно, является частью «Южного газового коридора» Азербайджан – Грузия – Турция – Греция и далее по Трансадриатическому газопроводу (TAP) – в Италию через Адриатическое море. О крайней заинтересованности ЕС в этом маршруте, кстати, свидетельствует тот факт, что на газопровод TAP не распространяется Третий энергопакет ЕС, запрещающий одной компании добывать, транспортировать и распределять газ. При этом именно из-за Третьего энергопакета в 2014 г. Россия была вынуждена свернуть проект «Южный поток», а ныне пытается заменить его более адаптированным к европейскому законодательству «Турецким потоком». Также в отношении TAP предполагается применение налоговых льгот, что тоже делает «Турецкий поток» менее конкурентоспособным. Наряду с этим, как и «Турецкий поток», «Южный газовый коридор» подчеркивает значимость Турции как важного энергетического актора, в данном случае как страны-транзитера.
И тем не менее, несмотря на наличие практически всех предусловий для разворачивания жесткой конкурентной борьбы, трубопроводных войн между Россией и Азербайджаном ожидать не следует. Ибо заявление Алиева есть часть азербайджанской политической риторики, которая на протяжении последних 20 лет строится на принципе многовекторности, преимущественно за счет бряцания «энергетическим оружием». Азербайджан традиционно рассматривает себя в двух параллельных — западных и российских — геополитических реальностях. Свидетельством тому является, скажем, тесное энергетическое сотрудничество с Россией в рамках того же нефтепровода Баку-Новороссийск и параллельная реализация антироссийского по своей сути проекта нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан или газопровода Баку-Тбилиси-Эрзерум. Та же тенденция прослеживается и в транспортно-логистической сфере. Так, Азербайджан, начиная с середины 90-х, позиционирует себя в качестве ключевого участника TRACECA (международный транспортный коридор Европа-Кавказ-Азия, поддерживаемый ЕС), наряду с этим активно интегрируясь в российский проект МТК «Север-Юг», демонстрируя крайнюю заинтересованность в строительстве железной дороги Казвин-Решт-Астара.
Можно таким образом предположить, что и на сей раз азербайджанский президент пытается максимально балансировать между двумя геополитическими силами. С одной стороны, он демонстрирует верность достигнутым с ЕС договоренностям, с другой – использует эту саму верность с целью политического торга с Россией для обеспечения ее проазербайджанской позиции по поводу Карабахского конфликта – ключевого фактора, способного определить судьбу алиевского проекта внедрения института «наследственной демократии». Кстати, именно в этом контексте следует также рассматривать заявление Алиева о возможности вступления Азербайджана в Евразийский экономический союз».
