Для основной массы россиян потеря работы становится катастрофой. Рассчитывать при таком развитии событий люди могут исключительно на помощь родных и близких. Почти четверть (23%) безработных граждан столкнулись с серьезными финансовыми затруднениями уже через неделю после увольнения, еще 20% — через две недели, 15% — через полтора месяца, свидетельствует данные опроса популярной рекрутинговой платформы. Иначе говоря, личная финансовая «подушка безопасности» большинства граждан, если такая вообще имелась в наличии, обращается в пыль за считанные дни.
У этой ситуации, которую резко обострил коронакризис, несколько взаимосвязанных составляющих, и все они крайне мрачные. Дело не только в пандемии, вынудившей многие малые и средние компании сворачивать деятельность и в массовом порядке сокращать сотрудников. Дело в характере, в самой метафизике отношений между работодателем и работником, сложившихся в России.
С одной стороны, мы имеем абсолютную вседозволенность и безнаказанность, с другой — столь же очевидное тотальное бесправие, неотделимое от бедности. Наемные работники, имеющие денежный запас всего-то на неделю жизни, изо всех сил цепляются за любой заработок, который предлагает работодатель. Он может при этом спокойно сокращать своим сотрудникам зарплаты, лишать их премий, переводить их оклады в тень, лишая надежды на достойное пенсионное обеспечение в будущем. Бесправные работники не будут ни протестовать, ни судиться — лишь бы сохранить хоть какой-то источник дохода…
Да, у нас есть Трудовой кодекс, есть официальные трудовые договора, есть всевозможные нормативные документы. Все это вроде бы должно служить защитой от произвола босса. Однако у каждого предприятия свои внутренние законы, у каждого начальника — тем паче. Сплошь и рядом работодатель выкручивает подчиненному руки, заставляя написать заявление якобы по собственному желанию либо уйти в отпуск за свой счет. Никакого выходного пособия в этом случае не предусмотрено: человеку выплачивают лишь остаток зарплаты и возмещение за неиспользованный отпуск. Если зарплата маленькая (а примерно четверть работников получает в месяц тысяч 20-25), то денег хватает как раз на неделю.
В арсенале у работодателя немало трюков. Например, он может поймать неугодного работника на каком-то нарушении, а затем начать шантажировать: «Поскольку ты прокололся, пиши добровольно заявление, а то уволю по статье, с соответствующей волчьей записью в трудовой книжке. Тебе же хуже будет». Намного тяжелее ситуация в сером секторе, где царит полный правовой беспредел, и куда человек идет исключительно от безысходности, не найдя официальную работу. Подлавливать тут на «нарушениях» — рядовая практика. Скажем, работника могут уволить за незафиксированный в бумагах, но устно оговоренный с работодателем отгул. «Ничего не знаю, мы ни о чем не договаривались, это прогул», — пожмет потом плечами босс.
Конечно, на работодателя можно пожаловаться в трудовую комиссию, в прокуратуру и, наконец, подать в суд. Но, во-первых, шансов против этих «ветряных мельниц» практически нет, во-вторых, человек, которому грозит увольнение, осознает: у него не будет ни сил, ни денег, ни времени на эти разбирательства, которые отнимут последнее здоровье и месяцы жизни. Вот и приходится, во избежание худшего, мириться с моральным прессингом, регулярными штрафами, урезанием зарплаты, и тому подобными вещами. Кстати, по статистике международной юридической компании Baker McKenzie, с 2010 года по сегодняшний день количество выигранных в российских судах дел в пользу работодателей увеличилось на 20%.
Свободных денег у уволенных людей не остается еще по ряду причин. Одна из наиболее очевидных — обремененность кредитами. Согласно разным оценкам, у нас от 40 до 50% семей имеют хотя бы один банковский кредит, а около 13 млн россиян — два и более. На фоне коронакризиса уровень закредитованности домохозяйств (отношение среднего объема задолженности к среднему годовому доходу семьи) в среднем по стране в первом квартале текущего года вырос с 23% (год назад) до 28%. Заемщики вынуждены тратить на обслуживание займов большую часть своих доходов, фактически находясь в долговом рабстве у банков и микрофинансовых организаций каждый месяц от 1,5 до 2 млн россиян «стреляет у МФО небольшие суммы — до 30 тыс рублей — до зарплаты) . А как быть, когда доходы в одночасье иссякают, новых источников не предвидится, а рассчитываться по кредитам надо?
Не стоит забывать и про неотвратимую, как топор палача, отечественную данность — из года в год растущие тарифы на услуги ЖКХ. По итогам 2020 года совокупная задолженность по ним составила около 650 млрд рублей. И речь идет не столько о низкой платежной дисциплине части россиян, сколько о несоответствии финансовых возможностей граждан и тех поборов, которыми их с маниакальным упорством облагает государство.
Вот и получается, если человека уволили, ему все равно надо жить, содержать семью, плюс платить за коммуналку и по кредитам. А всех денег у него — на неделю. Остается разве что на коленях ползать перед работодателям: сокращай зарплату, урезай что хочешь, только не увольняй, отец родной…
Автор: ГЕОРГИЙ СТЕПАНОВ
