Послевкусием Третьего Московского экономического форума, в котором приняли участие политики, представители бизнеса и интеллектуалы 25 стран, является убежденность в необходимости нового экономического курса для России. Несмотря на убежденность, к примеру, российского премьера, который считает, что ничего менять не надо.
«Не верьте в финансовый инжениринг, верьте в реальное производство!»
Нам, что называется, «повезло» жить в эпоху глобальных перемен, когда кризис экономики накладывается на кризис мировоззрения. Растеряны не только народы, но и элиты. Волны цветных революций катятся из одной страны в другую, оставляя после себя хаос. Возникают совершенно новые разноплановые угрозы. В черную дыру гипертрофированного финансового сектора проваливаются целые экономики. На глазах разрушается миф о мультикультурализме. Нежданно-негаданно возникает ИГИЛ с его средневековым насилием.
И даже сакраментальная фраза Черчилля о демократии как лучшей из всех известных человечеству форм правления теряет неоспоримость истины в последней инстанции. Россия усердно внедряла демократические институты уже почти четверть века и вдруг обнаружила, что стала сырьевым придатком мировой экономики со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это открытие побуждает к поискам альтернативных моделей развития. Такие настроения характерны не только для нашей страны. Неудивительно, что среди выступающих были и недавние яростные апологеты либеральной экономической мысли.
Исполнительный директор МВФ от Японии в 2007-2010 годах Дайсуке Котегава — один из шести на планете «изобретателей» деривативов. Тех самых инструментов финансового инжениринга, которые вызвали экономические пузыри 2006 года и спровоцировали мировой финансовый кризис. Сейчас он говорит: «Не верьте в финансовый инжениринг, лучше верьте в производство. Только оно улучшит вашу жизнь!». Это впечатляет.
Мало кто знает, что лауреаты Нобелевской премии 1997 года за финансовые производные (деривативы) Роберт Мердон и Майрон Шоулз, реализовав свои идеи в качестве партнеров хеджевого фонда LТСM, привели его к банкротству и всего через год после получения высокой награды предстали перед американским судом. Спустя десять лет торговля деривативами по всему миру выросла до одного квадриллиона (1000 миллионов миллионов!) долларов США и в 10 раз превзошла объём производства товаров на планете за всю её историю.
А потом возник мировой финансовый кризис. Процесс его распространения запустил крах американского банка Lehman Brothers, одного из системных элементов мировой финансовой системы и седьмого по величине контрагента рынка кредитных деривативов. Да Бог с ними, банкирами, если бы за свое высокомерие и самонадеянность они расплачивались сами. Но страдают-то все остальные. Именно обрушение «Леман Бразерс» и спровоцировало коллапс на российском рынке.
Отсюда вывод: не надо фетишизировать Нобелевскую премию. Не все, ставшие мейнстримом и поощряемые мировой финансовой верхушкой экономические «теории» являются продуктивными. Нередко они не просто плоды заблуждения, а оправдание неких финансовых афер глобального масштаба.
Виртуальные формы экономики должны уступить реальным
Содержание сегодняшней экономической жизни определяет противоречие между финансовым капиталом и всеми остальными субъектами реальной экономики. Первый не обслуживает последних, а, напротив, доминирует и подавляет их. Эта схема развернута в разных странах с той или иной степенью распространения. К сожалению, Россия здесь идет в авангарде. Гипертрофированный финансово-виртуальный сектор блокирует инновации, способствует отраслевой деградации и препятствует переливу капитала в наиболее эффективные отрасли. Депутат Госдумы Оксана Дмитриева называет это финансово-олигархическим лоббизмом. Он привел к неконтролируемому разрастанию посреднических, банковских, страховых функций и применению их процедур там, где они не нужны.
Виртуальные формы экономики активно внедряются путем развития стабилизационных фондов, государственных накопительных пенсионных систем, навязанных обязательных систем страхования, а также в различных формах перекачки бюджетных средств.
Вот как выглядит перераспределение финансовых ресурсов в виртуальный сектор России в 2015 году. Докапитализация банков из средств федерального бюджета и фонда национального благосостояния – 1,7 триллиона рублей, нефинансовые организации и население за счет дорогих кредитов – соответственно 3,5 и 0,5 триллиона, обязательное страхование — 0,15 триллиона, обязательная государственная накопительная система – 0,8 триллиона, в результате – 6,65 триллиона рублей или почти половина национального бюджета. А сколько на поддержку реального сектора? Всего 300 миллиардов?!
Итог раздувания виртуального сектора очевиден. Это перераспределение ВВП в пользу ограниченной группы лиц, подавление конкурентов за счет оттягивания ресурсов, укоренение коррупции (отката). Председатель Счетной палаты РФ Татьяна Голикова на вопрос известного телеведущего «много воруют?» вынуждена была ответить утвердительно. Самое главное, что тотальное воровство (не будем прикрывать явлением термином «коррупция») подавляет экономический рост и тормозит повышение уровня жизни населения.
Руководство страны неоднократно заявляло о необходимости корректировки модели развития, развития собственных рынков и собственной финансовой системы, однако заметных шагов в этом направлении не видно. Вместо этого из Правительства звучат оптимистические слова о том, что спад скоро закончится и через два года начнется подъем. Или – что ожидали худшего, а на самом деле не так плохо! Или через пять лет, мрачно прогнозирует экс-министр финансов Алексей Кудрин?
Хотя уже и неспециалистам ясно, что нынешняя экономическая модель не сможет обеспечить устойчивого развития. Более того, она закрепит статус страны как сырьевого придатка мировой экономики. Сохранять ее вопреки здравому смыслу тем более непростительно, что наша страна имеет огромный потенциал для рывка вперед. Есть и рынок, и технологии, и люди. Нужна только иная парадигма и политическая воля. И снятие «ограничений в мозгах», по выражению президента ЗАО «Новое Содружество» Константина Бабкина.
Отречемся от старой модели?
Что происходит сейчас в нашей экономике? Рецессия. При этом правительство весьма спокойно. 1 апреля на совещании с Президентом РФ глава Минэкономразвития говорил, что динамика в ряде промышленных отраслей лучше, чем ожидалось: авиаперевозки упали не на 20, а на 10 процентов, автомобилестроение вместо 38 на 35. Он объясняет это антикризисными мерами и общей стабилизацией в области инфляции и курса.
Цена «ремиссии – 1,9-процентный спад экономики за первый квартал. Второй квартал будет более показательным. Сейчас мы пожинаем плоды не столько санкций и мирового кризиса, сколько предшествующей экономической политики, не скрывает губернатор Белгородской области Евгений Савченко. Она отдавала приоритет финансовой сфере, а не промышленной. Дополнительно высокие процентные ставки по депозитам юридических лиц стимулировали размещение денег под 12-14 процентов и сворачивание производства. Кому это было выгодно? Государству, населению? Вряд ли.
В нынешних условиях он видит три фактора обеспечения экономического роста: импортозамещение, стимулирование спроса на товары и услуги отечественного производства и господдержка крупных инфраструктурных проектов — дорог, регионального авиасообщения, индивидуального жилищного строительства. Еще одно больное место — ценообразование. В нем не обойтись без ограничения уровня рентабельности на внутреннем рынке по всем цепочкам создания добавленной стоимости до 10-20 процентов за исключением предприятий, выпускающих инновационную продукцию и экспортеров. Если ничего не предпринимать, то цены на внутреннем рынке вновь сравняются с импортными, но теперь уже на новом курсе, и мы получим очередной обвал рубля.
По сути большинство защитников интересов реального производства выступает за экономический реализм. Бизнес сегодня больше всего волнует отсутствие системной экономической политики государства, говорит уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов. Может быть, чиновникам из Правительства следует прислушаться к предложениям установить и зафиксировать реальный курс рубля, снизить инфляцию до 2-3 процентов в год (вместо нынешних 16), ограничить рост цен и тарифов естественных монополий, уменьшить учетную ставку ЦБ, а денежные ресурсы банков разделить на инвестиционные и текущие? Для реализации проектов импортозамещения важна компенсация стоимости закупаемого за рубежом оборудования.
Парадигма глобализации меняется
Кризис кризисом, но к переменам нас подталкивает не только внутренняя ситуация, но и внешняя. Мы присутствуем на поворотном этапе истории. Полюс мирового развития все ощутимее смещается в Китай, что меняет всю парадигму глобализации. Забрезжил свет в конце туннеля «долларовой империи». Делаются шаги по созданию новой валютной системы. Китай успешно формирует международный Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. К нему присоединились уже все страны АСЕАН, ЮВА, большинство центрально-азиатских и ряд ближневосточных. И, что совершенно неожиданно, ближайший союзник США – Великобритания. О своем решении участвовать в AIIB объявили Германия, Франция, Италия. Вступит в него в числе порядка 40 учредителей и Россия. Вашингтон, скрывая недовольство, выразил озабоченность тем, что новая структура станет конкурентом Всемирному банку и МВФ.
Китай уже не скрывает готовности бросить вызов США. Делегат из КНР Аллен Динг прямо заявил на форуме, что его страна может предложить другие правила мирового финансового порядка, не вписывающиеся в каноны либерального монетаризма. После десятка с небольшим лет пребывания в ВТО китайцы претендуют на изменение ее правил. Глобальный проект Шелкового пути, на который уже «подписались» около 70 стран, Пекин рассматривает как альтернативу трансатлантическому партнерству. Два его принципа: не только торговое партнерство (экспорт и иностранные инвестиции), но и ориентирование на совместное развитие.
У нашей страны уже есть идеи, которые можно предложить. В Российской Академии наук обсуждается Трансевразийский проект «Пояса развития» (ТЕПР), включающий строительство высокоскоростных железных и автомобильных дорог и создания вокруг них бизнеса на территории крупнейшего материка на Земле. Он предусматривает участие стран ШОС, впрочем, как и всех других желающих, и может стать одним из мегапроектов ХХI века.
Для России участие в нем соблазнительно возможностью преодолеть пространственную евроцентричность нашей экономики (сегодня 70 % ее потенциала находится в европейской части). Этот разрыв с восточным вектором развития будет понижать эффективность наших усилий. Да и государственная необходимость требует развивать территории за Уралом, чтобы сохранить их заселенность.
Разумеется, сотрудничество с Китаем Россия продолжит и в рамках БРИКС, где она председательствует с 1 апреля. Его приоритеты – активизация усилия по продвижению общего банка развития, разработка и принятие стратегии экономического сотрудничества и партнёрства стран – членов БРИКС в энергетике, сельском хозяйстве, науке, технологии, инновации.
ЕАЭС: дело за общей стратегией
Свое будущее Россия во многом связывает с развитием Евразийского экономического союза. За последний год в нем сделаны заметные шаги по продвижению национальных промышленных политик. В связи с чем даже возникают конфузные коллизии, когда, например, в Казахстане дорогу модернизировали, а с российской стороны – нет. Камень преткновения — отсутствие денег у региона. Но это частности.
Двигаться вперед Сергей Глазьев предлагает в рамках стратегии «динамического наверстывания». То есть, опираясь на собственный потенциал, не просто догонять, а догонять с опережением, совершенствованием технологий.
Новые горизонты открывает возникшая тема валютного союза. Она потребует соединения долговой политики, гармонизирования налогово-бюджетной политики, перехода от сметного финансирования к проектно-бюджетированному.
Сейчас назрела задача освоения общего рынка. Эффект снятия границ исчерпан. Объем взаимной торговли, составляющий 10 процентов, сегодня не только не растет, но даже сокращается. В скобках, снижаются и доли стран СНГ во внешнем товарообороте России. Несмотря на открытие зоны свободной торговли, они за последние 15 лет упали почти вдвое. Для развития общего рынка надо иметь целеполагание и общую стратегию. Прорыв невозможен без насыщения плана действий реальными проектами. Нужен большой общий бюджет. В ЕС базой для него служит суммарный сбор всех таможенных пошлин, на основе чего формируются межгосударственные целевые программы. Некоторый опыт этого наработан был и в ЕврАзЭС. Сейчас формирование единой стратегии задерживается, а существующий проект Основных направлений экономического развития ЕАЭС до 2030 года, по мнению специалистов, малосодержателен и неконкретен.
Некоторое замедление интеграционного процесса связано и с выходом на такие сложные сферы, как транспорт и энергетика, где его интересы сталкиваются с интересами естественных монополий. Хотя уже намечена концепция формирования общего энергетического рынка к 2025 году. Речь о том, чтобы интеграция решалась с учетом приоритетов развития мировой экономики. С упором на энергосбережение, нанотехнологии, диверсификацию экономики.
В общем экономическом потенциале на Россию приходится 85 процентов, значит, от ее самочувствия во многом зависит и самочувствие ее партнеров. С нашей страны особый спрос. Отпуск Центробанком рубля в свободное плавание и повышение процентной ставки в период объявления РФ санкций привели к тому, что около 2/3 производственных мощностей имеют спад 5 процентов. Перекрыты внешние длинные кредиты и подорван внутренний. На эти события отреагировали падением курсов валют Белоруссия и Казахстан.
Может, нам уже пора перестать следовать рекомендациям МВФ, заинтересованном не в развитии РФ, а лишь в том, чтобы на ее рынке свободно гулял иностранный капитал? Это мешает двигаться вперед самой России и не позволит полностью реализовать возможности Евразийского союза.
Развитие в интересах не узкой группы, а всего народа
Для решения частных задач необходимо решение общих макроэкономических проблем. Они упираются в необходимость изменения экономической модели. Без этого никакие законы, какими бы хорошими они ни были, не изменят ситуацию. Есть теперь и ФЗ о промышленной политике, и ФЗ о стратегическом планировании. Но когда они заработают? Последний, например, нуждается в принятии подзаконных актов, а это дело Минэкономразвития откладывает аж на 2016 год. За это время много воды утечет.
На что нам равняться? Как обуздать финансовую виртуальную олигархию? Ответы долго искать не нужно. В отличие от США, где господствует финансовый капитал, Китай наряду с другими азиатскими государствами — Японией, Южной Кореей, Индией (это 2,8 миллиарда человек населения) предлагают кардинально новую модель. Она ориентирована на реализацию общенародных интересов на базе сочетания стратегического планирования с рыночной самоорганизацией, госответственности и инициативы частного бизнеса.
Россия упустила шанс стать здесь первопроходцем, так как именно этот путь ее ученые рекомендовали еще в 80-е годы. Но сожалеть не имеет смысла. Пока, полагают отечественные эксперты, у нас еще есть возможность войти в этот процесс в качестве ядра нового мирового центра развития, а не в составе периферии капитализма, где мы сегодня находимся.
Мир уже не будет однополярным. И нам не стоит уповать на ценности Вашингтонского консенсуса, практика которого пока продолжается в нашей стране. Экс-министр Алексей Кудрин договорился до того, что инвестициям в Россию мешает сдвиг политики в сторону консервативных ценностей. Он понимает, что сами по себе они угрожают либеральному монетаризму. Но это и хороший знак. Ведь без обретения новых цивилизационных ценностей нам будет трудно справиться с задачами построения новой экономики. Прежние советские мы утратили, новые западные во всей их полноте нам не подходят. Идеал «мало работать и много жрать», как обрисовал его выступивший на форуме писатель Михаил Веллер, ведет к оскотиниванию человека и большинством россиян отвергается.
Доведенная до абсурда идея потребления заставляет экономику служить не государству, не народам, а маммоне. Не требует ответа его вопрос: «Мы производим массу никому не нужных вещей. Если мы друг другу крест накрест высморкаем нос и возьмем за это по 100 рублей, то мировой ВВП увеличится на триллионы. А если в этом смысл?». Смысл жизни, убежден он, в ощущении причастности к великому и благородному делу, которое значительнее каждой отдельной жизни. Для россиян таким делом может стать превращение своей страны в мощное современное, высокоразвитое государство, учитывающее интересы не отдельных групп, а всех членов общества.
Людмила Глазкова
Источник: maxpark.com
