Напугав нас падением в конце прошлого года, рубль заметно укрепился в последние месяцы. Это не очень радует только тех, кто накупил валюты, пока она была на пике. Что дальше будет с долларом, с евро, с рублём, что с ними делать сегодня, надо ли с ними вообще что-то делать ? Экономист Андрей Нечаев, банкир, учёный, министр экономики России в 1990-х, поговорил об этом с «Фонтанкой».
— Что происходит с курсом рубля, почему он растёт на глазах после такого падения в конце прошлого года?
– Есть несколько причин. Во-первых, сейчас был налоговый период, когда предприятиям нужны были рубли, поэтому экспортёры достаточно активно продавали свою валюту. Во-вторых, резко сократился импорт. Соответственно, сократился и спрос на валюту. В-третьих, Центральный банк выдал достаточно большое количество валютных кредитов, так называемых валютных репо, и частично удовлетворил спрос на валюту не за счёт её покупки нуждающимися, а за счёт кредитов. В первую очередь – банкам, ну а банки уже дальше, по цепочке, – своим клиентам.
— Рост цен на нефть влияет на рубль?
– Да, ещё на событиях в Йемене немножко выросла цена на нефть.
— Но все эти причины явно не постоянные: налоговый период закончится, события в Йемене тоже, кредиты надо будет возвращать…
– Безусловно. Более глобальные факторы действуют в сторону дальнейшей девальвации рубля. Поэтому и я, как и многие другие эксперты, придерживаюсь той точки зрения, что этот рост рубля – временное явление. В перспективе рубль будет слабеть.
— Само по себе снижение импорта – это хорошо для экономики или плохо?
– С одной стороны, это означает, что какое-то импортозамещение идёт, соответственно, отечественное производство получило некоторый импульс для развития. Но с другой стороны, далеко не всегда наши производства могут заместить импортные товары. По многим параметрам потребительского рынка это привело просто к ухудшению ассортимента, к снижению качества тех товаров, которые предоставляются на выбор потребителю. Скажем, некоторое время назад в хороших магазинах можно было выбрать из 50 сортов сыра, сейчас это, скажем, 20 сортов, почти все – российские или белорусские.
— Но это вы говорите о том, что мы тоже видим в магазинах, о потребительском уровне…
– Да, конечно, это на потребительском уровне. Но второй момент – это то, что в нынешних условиях для предприятий сильно затруднено обновление оборудования, технологическая перестройка производства, которое служит как раз серьёзным фактором выхода из кризиса. Потому что, конечно, по многим технологиям, по многим видам оборудования мы абсолютно зависимы от импорта.
— То есть это какой-то механизм в нашей экономике, который перестал «крутиться» из-за снижения импорта?
– Это означает, что многие предприятия, которые планировали переоснащение производства, замену оборудования, покупку нового, вынуждены корректировать планы или отказываться от них в силу того, что это стало гораздо дороже.
— Если мы говорим о курсе рубля, то как это отразится на его динамике?
– Непосредственно это на курс рубля никак не влияет. Это повлияет на общий технологический уровень страны, на её конкурентоспособность, эффективность.
— Я имею в виду – повлияет опосредованно: курс рубля будет идти вверх благодаря снижению импорта или пойдёт вниз из-за технологической отсталости?
– Да, косвенно снижение импорта повлияет и на курс рубля, но в конечном счёте – на темпы выхода из кризиса.
— Одной из причин роста курса рубля вы назвали получение банками валютных репо. Но ведь придёт время, когда и эти кредиты нужно будет отдавать, то есть опять понадобится валюта.
– Им, безусловно, опять потребуется валюта, если, конечно, этот механизм не станет постоянно возобновляющимся. Может быть так называемое револьверное кредитование – вернул кредит, получил новый. У нас же в чём проблема: закрыты западные рынки капитала, то есть невозможно реструктурировать долги. Это не означает, что один и тот же заёмщик постоянно реструктурировал долги, но один возвращал, другой занимал, это был двусторонний процесс. А сейчас он стал односторонним. Когда российские заёмщики вынуждены возвращать кредиты и займы и не имеют возможности брать новые или пролонгировать старые.
— Это они на Западе не могут, а здесь-то им Центробанк дал. Но рано или поздно деньги придётся возвращать и Центробанку. Или не придётся?
– Конечно, придётся, но ЦБ может им пролонгировать долги, реструктурировать. Или одни банки вернут – другие возьмут. То есть процесс будет мягче. Не будет же Центральный банк накладывать санкции на российские банки.
— Значит, все названные вами факторы, пусть и временные, не исчезнут в один момент, вызвав новое обрушение рубля?
– Резкого обрушения не будет. Но плавная, без скачков, девальвация продолжится. Потому что сейчас факторов, говорящих в пользу ослабления рубля, больше, чем говорящих о его укреплении.
— О каких именно факторах вы сейчас говорите?
– Общее неблагополучие российской экономики. Она, безусловно, в кризисе, а так не бывает, чтобы при слабой экономике, находящейся в состоянии рецессии, была сильная валюта. Второе – высокая инфляция. В конце концов, доллар – это тоже товар, хоть и специфический. И не может быть такого, чтобы все товары дорожали, а доллар или евро дешевели. Третье – экспорт тоже существенно сокращается. Соответственно, сокращается и приток валюты в страну. Просто до какого-то момента импорт сокращался быстрее, и рубль рос. Но импорт не может сокращаться до бесконечности, потому что значительная часть его – это расходные материалы, комплектующие, то, что связано с текущим производством. Без этого производство просто остановится, потому что во многих случаях импорт нельзя заменить быстро, а в каких-то случаях вообще невозможно. Плюс – ещё одна причина: будущей осенью Федеральная резервная система США планирует повысить ставки. Это значит, что капитал пойдёт в первую очередь в Америку. И доллар будет укрепляться по отношению ко всем валютам. Есть ещё целый ряд факторов.
— Это какие-то внешние факторы, от России не зависящие так же, как действия Финрезерва?
– Если говорить о других внешних факторах, то, например, существуют потенциально риски снижения цены на нефть из-за снятия санкций с Ирана. Рубль тогда будет слабеть.
— Вы можете дать какие-то прогнозы: когда доллар начнёт расти и до какой отметки может падать рубль?
– Я остерегаюсь давать конкретные прогнозы. Когда они оправдаются – спасибо никто не скажет. А вот если не угадаю, то упрекать будут обязательно.
— Вот вы сказали, что в экономике, где дорожают все товары, не может дешеветь иностранная валюта. А евро очень подешевел.
– Это общемировая тенденция. Евро действительно сильно теряет в последние месяцы по отношению к доллару.
— У нас есть товары, которые больше привязаны к евро, чем к доллару, например – европейские автомобили. Будет ли что-то дешеветь вслед за евро?
– Потенциально возврат евро к более умеренным позициям создаёт предпосылки для удешевления импортных товаров, которые покупаются за евро. Но у нас, как правило, цены движутся в одну сторону: в сторону повышения. И неважно, что стало фактором этого повышения. Главная причина в том, что у нас не создана нормальная конкурентная среда. У нас очень много монополистов, в том числе – локальных монополистов. У нас гипертрофирована роль государственных компаний в экономике, и они находятся фактически вне конкурентного поля. А сейчас конкурентное давление в результате «антисанкций» ещё больше снизилось. И это приводит к тому, что цены движутся только в сторону повышения. Какое-то небольшое удешевление, я полагаю, может действительно произойти, но из-за отсутствия серьёзной конкуренции оно будет меньше, чем можно было бы ожидать, исходя из эффекта ревальвации.
— Но есть цены, которые вроде бы не зависят от условий на российском рынке, например – на авиабилеты. Цены на такие товары будут следовать за курсом евро сразу или с каким-то лагом?
– Всё по-разному. Когда речь идёт о товарах, то – с лагом, потому что есть товары, которые уже закуплены по старой цене. Плюс – в ряде случаев иностранные производители идут навстречу российским дилерам и дают дополнительные скидки, чтобы сохранить нишу на рынке и компенсировать эффект от девальвации. Поэтому здесь процесс, как правило, растягивается. Что касается услуг, то тут реакция будет быстрее.
— Я неслучайно повторю вопрос про авиабилеты. Скоро лето, люди будут собираться в отпуск. Посоветуйте: покупать им билеты сейчас или подождать, пока компании снизят цену вслед за евро?
– Нет-нет, таких советов я не даю. По тем же причинам, по которым не хочу говорить о конкретных параметрах курса.
— Что будет с ценами на недвижимость? Они связаны с нефтью, а она у нас пока дорожает.
– Тем не менее мы наблюдаем продолжение снижения цен на недвижимость. С нефтью это чисто внешняя корреляция: когда в страну приходит большой поток нефтедолларов, она в целом становится богаче, и у людей появляется больше возможностей покупать недвижимость. На кризисные времена больше всего реагируют автомобили и та же недвижимость, потому что люди начинают больше сберегать, меньше тратить, а эти траты не относятся к первоочередным. И сейчас на рынке уже наблюдается и снижение арендной платы, и менее заметное, но тоже снижение продажной цены на недвижимость. Прошлый год стал одним из рекордных по вводу жилых домов. Там тоже есть определённый лаг: вводились дома, проинвестированные 2-3 года назад. И с одной стороны, выросло предложение, с другой стороны, в результате сокращения доходов людей, сжался спрос. Думаю, что снижение будет и дальше продолжаться. Тем более что сейчас достаточно высокие ставки по депозитам в банках, и те, кто рассматривали недвижимость как инвестиции из-за роста цен на неё, теперь получили другой достаточно эффективный инструмент – ставки по депозитам.
— В «тучные» времена у нас был кредитный бум. Это подстёгивало спрос и рост экономики. Сейчас, когда поведение доллара неясно, что будет с потребительским кредитованием?
– Потребительское кредитование пока в абсолютном выражении не падает. Оно растёт, но намного более низкими темпами, чем это было в предыдущие годы. Тут играют роль и взаимное недоверие банков и клиентов, и возросшие требования банков по оценке рисков кредитования – и, соответственно, к обеспеченности кредитов. И то, что банкам сейчас существенно дороже даётся фондирование. Про ключевую ставку все знают, но и ставки по депозитам выросли, поэтому для банков деньги стали дороже. А поскольку банк – не благотворительная организация, он и кредиты раздаёт по более высоким ставкам. Соответственно, повышаются риски невозврата. И банки вынуждены более внимательно относиться к заёмщикам, к их финансовому состоянию. Так что рост кредитования замедлился, и как фактор роста экономического спроса он стал менее существенным.
— Может, банки наконец перестанут рассылать кредитки по почте всем подряд? А то многие сначала «распечатывали» такую кредитку, а потом думали, чем отдавать.
– Думать о том, вернёшь ли кредит, надо во все времена. Это тот совет, который я могу дать легко. В отличие от курса доллара. А банки перестали делать это ещё раньше. Потому что Центральный банк стал жёстче контролировать выдачу потребительских кредитов.
— О ключевой ставке, которую вы упомянули, много чего было сказано: правильно ли её повысил ЦБ, зачем он её потом понизил. Сейчас Центробанк говорит, что нынешнее укрепление рубля – это как раз следствие его действий. Так всё-таки есть в этом укреплении заслуга ЦБ, или работают только те факторы, которые вы назвали раньше?
– С одной стороны, это укрепление – отражение объективных экономических процессов. Но с другой стороны, безусловно, Центральный банк внёс существенный вклад в то, чтобы погасить панику на валютном рынке и каким-то образом стабилизировать курс. Ему можно предъявить определённые упрёки в том, как он это делал, но, безусловно, его заслуга здесь есть.
— Мы с вами как-то уже говорили о том, что санкции – не единственная причина спада в нашей экономике. А есть ли сейчас вероятность, что спад замедлится, если санкции с России снимут?
– Если для России вновь откроются западные рынки капитала, то это будет фактором в пользу укрепления рубля. Другое дело, что они не откроются сразу, в полном объёме, на том уровне, который был пару-тройку лет назад. Степень недоверия западных финансовых институтов к России неизбежно будет высока. Теперь они долго будут закладываться на то, что в условиях непредсказуемости российской внешней политики история с санкциями может повториться. И даже если санкции будут сняты, всё равно остаются низкие инвестиционные рейтинги России. Они уже снижены до спекулятивного уровня.
— Из-за низких рейтингов российским предприятиям и банкам на Западе, в случае снятия санкций, дадут денег только под высокие проценты, правильно я понимаю?
– Тут дело не в процентах, а в том, дадут ли деньги вообще. Всё равно проценты на западных рынках сейчас настолько ниже российских, что в условиях, если рубль будет хотя бы стабилен, там выгодно брать деньги почти под любые «их» проценты. Вопрос в том, будут ли давать.
— А есть ли шанс, что санкции снимут – и всё это случится?
– Думаю, что до конца года шанса на то, что с России снимут санкции, нет.
Ирина Тумакова
Источник: fontanka.ru
