Собаки были спутниками человека на протяжении десятков тысяч лет. В своей новой книге доктор Филипп Хауэлл утверждает, что викторианцы ввели собаку в свою семью. Но некоторые собаки стали домашними животными, другие стали вредителями. Англичане — нация любителей собак: почти четверть домохозяйств имеют, по крайней мере, одного пса. Возможно, мы любим их слишком сильно.
Один остряк описал английское высшее общество, как людей, которые спят со своими собаками, а своих детей помещают в конуру. Но когда страна так безнадежно влюбилась в собак? И каковы пределы этой привязанности? Кембриджский академик Филипп Хауэлл утверждает, что это произошло в викторианскую эпоху, именно тогда собаке было предоставлено столь желанное, но и спорное место в семье. Хауэлл предполагает, что домашняя собака, как мы ее представляем сегодня, появилась в Лондоне в 19 веке. В серии тематических глав увлекательный анализ Хауэлла проливает свет на период, когда происходили стремительные изменения в отношениях человека и животных в пределах городских условий, что дало начало развитию индустрии домашних животных, а также зарождению «прав животных».
Как культурный географ, Хауэлл особенно заинтересован в способах, которыми люди и животные разделяют пространство. Ключевая граница лежит между частными и общественными зонами города. Собака стала частной, в качестве домашнего животного, за счет исключения ее из общественной жизни (бродячие собаки). Собака изображается как животное, которое любит семью и страдает, будучи бездомной бродягой на улице. Во второй половине 19-го века население Лондона значительно выросло. Быстро разбогатевшие средние классы стали более сосредоточены на создании дома, как оазиса семейного счастья. В то же время лондонцы стали все более и более отделять себя от природного мира, поэтому многие животные (за исключением лошадей) исчезли из поля зрения. По мере роста Лондона были введены правила санитарии. Стада коров, обеспечивавшие столицу молоком, мигрировали подальше от центра города. Скотобойни и рынки скота были сдвинуты в отдаленные районы.
С середины 19-го века на улицах центрального Лондона уже было не увидеть овец, крупного рогатого скота, свиней и гусей. Хауэлл утверждает, что, когда другие животные исчезли с улиц, собаки заполнили вакуум. Собаки (или, по крайней мере, некоторые «вежливые» собаки) были приглашены из холодных дворов и питомников в семьи к камину. В кругу семьи собака получила имя, родословную и в конце своей жизни место погребения. Собаки оплакивались их владельцам, которые хоронили их на домашних кладбищах, где места погребения питомцев были отмечены надгробиями. Наблюдалась и обратная картина — собаки оплакивали своих владельцев. Скайтерьер по кличке Бобби Грейфрайарс хранил верное бдение у могилы своего хозяина на кладбище в Эдинбурге в течение 14 лет.
Верная домашняя собака была не только избалованна, но и наделена человеческими качествами. Их мыли, причесывали, украшали лентами. Дорогая собака была легкой мишенью для воров. К 1837 году, в Лондоне действовали более 140 похитителей собак. Рост популярности собак и беспокойство за судьбу животных на улицах привели к появлению первых домов для беспризорных собак. Временный дом для потерявшихся и голодных собак был открыт в Холлоуэе в 1860 году. Однако, у англичан, как и у большинства других наций, любопытные отношения с собаками. Домашние животные избалованы, их дни рождения регулярно отмечаются. Собаки на улицах же вызывают страх и неприязнь, потому что они дикие, больные и опасные. Как говорит Хауэлл, мы, может быть, и любим собак, но это условный вид любви.
Ирина Альдергот
Источник: xxi-age.ru
