Прошедшие 3-4 июня заседание совета министров иностранных дел ШОС и конференция «Безопасность и стабильность в регионе» стали заключительным этапом масштабной подготовки к июльскому саммиту этой организации в Уфе. Российской стороне, безусловно, хочется, чтобы финал годичного председательства ознаменовался серьезными прорывами, доказывающими, что ШОС – эффективный инструмент региональной стабильности и экономического развития. Поэтому темы, обсуждавшиеся в эти два июньских дня, были одна острее другой.
Событию такого уровня, как саммит Шанхайской организации сотрудничества, всегда сопутствует огромная подготовительная работа. 31 мая в Москве началось согласование итоговой резолюции, которую должны 10 июля принять главы государств-членов ШОС. Несколько раньше в работу был запущен целый пакет важнейших документов: проект стратегии организации до 2025 года, программа по борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом; соглашение о сотрудничестве по пограничным вопросам и заявление по проблеме наркоугрозы в регионе.
Документы, как видим, более чем принципиальные, но и на этом дипломаты не остановились – уже в ходе заседания совета министров иностранных дел государств-членов ШОС Москва озвучила инициативы, в числе которых принятие специального заявления по перспективам членства Ирана в организации, рассмотрение на площадке ШОС вопросов сопряжения Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и мегапроекта Пекина «Экономический пояс Шелкового пути», а также создание института с несколько громоздким названием «Международный центр предпроектной подготовки и финансирования проектов ШОС».
Впрочем, все это обилие документов умещается в четыре ключевых вопроса, ответ на которые Организации нужно решать в срочном порядке:
— во-первых, как совместить ЕАЭС с китайской стратегией «Шелковый путь» таким образом, чтобы и преференции получить, и абсолютного экономического доминирования Пекина в так называемом «регионе ШОС» не допустить?
— во-вторых, как привлечь Иран к более активному участию в работе Организации, обойдя при этом условие, заложенное в уставные документы еще при ее создании – о том, что входящее в ШОС государство не должно находиться под санкциями ООН?
— в-третьих, как добиться того, чтобы расширение Организации, в свете готовящегося вступления в нее Индии и Пакистана, не привело к тому, что из-за противоречий между странами-участниками ШОС утратила бы работоспособность?
— и, наконец, в-четвертых, что нужно сделать для обеспечения безопасности государств-членов ШОС? Что становится более чем актуальным в преддверии намечающегося противостояния, связанного с тем, что США формирует два гигантских торговых блока − Трансатлантическое Инвестиционное Партнерство (Trans-Atlantic Trade Investment Partnership — TTIP) и Транстихоокеанскоe торговое партнерство (Trans-Pacific Trade Partnership — TTP). Для которых, естественно, евразийские рынки представляют огромный интерес, а в борьбе за контроль над рынками, как прекрасно известно, правил приличия и каких-то ограничений в выборе средств не существует.
Проблема для руководителей государств-членов ШОС заключается еще и в том, что все вышеперечисленные вопросы мало того, что тесно увязаны между собой, но еще и являются срочными и неотложными. А от их эффективного решения зависит то, станет ли ШОС полноценным региональными игроком или скатится на роль декоративного образования.
Неприлично затянувшееся ожидание Ирана
Подготовительные мероприятия к саммиту ШОС ознаменовались инициативой, которая, по мнению ее авторов, способна разрубить «гордиев узел» в отношении членства в Организации Тегерана. «Рассмотрели мы заявку Ирана, который с 2005 года активно, деятельно участвует в работе ШОС в качестве государства-наблюдателя», − сообщил Сергей Лавров на пресс-конференции по итогам заседания глав МИД ШОС. – «Все мы высказались за повышение статуса Ирана в нашей организации в контексте всеобъемлющего урегулирования иранской ядерной проблемы».
Переводя с дипломатического на русский, в ходе консультаций было принято решение о том, что вопрос о вступлении Ирана в ШОС на правах полноправного члена будет привязан теперь не к проблеме снятия с него санкций, а к достижению договоренностей между Тегераном и «шестеркой» международных наблюдателей. Что, по расчетам оптимистов, должно произойти к 30 июня. Правда, и это не означает, что в ходе саммита в Уфе 9-10 июля Иран станет членом ШОС. Будет принято лишь некое «специальное заявление» о перспективах такого членства. Из этой инициативы российской дипломатии следует два весьма интересных и далеко идущих вывода. Прежде всего, становится ясным, что за 25 дней до «контрольного срока» на переговорах так и не решен принципиальный вопрос – будет ли означать подписание соглашения по иранской ядерной программе автоматическую отмену санкций ООН или же они будут просто «заморожены». Кроме того, становится понятно, что противоречия в вопросе полноправного членства Ирана в ШОС между государствами-участниками Организации за десять лет так и не преодолены.
«Увязывать вопрос членства Ирана в ШОС со снятием санкций несправедливо»− считает иранский посол в Москве Мехди Санаи. Более того, даже решение, согласно которому вступление Тегерана привязывается не к снятию санкций, а к «достижению договоренности о всеобъемлющем урегулировании иранской ядерной программы» − половинчатое, неконкретно и уязвимо для воздействия «третьей стороны», например, для затягивания рассмотрения вопроса о судьбе этих санкций в ООН, очевидно и для самих авторов этой инициативы. Но с другой стороны, Иран играет слишком важную роль в регионе, имеет колоссальный опыт борьбы с международным терроризмом, обладает эффективными методами борьбы с наркотрафиком и наркоторговлей, и без его активного участия всерьез решать ключевые вопросы безопасности и экономики попросту невозможно.
В итоге, в Москве на трехсторонней встрече глав дипломатических ведомств Ирана, России и Китая, была достигнута договоренность о некоей «компромиссной формуле», которая сохраняет заинтересованность Тегерана в развитии сотрудничества с ШОС. Ирану гарантировано вступление в Организацию после заключения соглашений по его ядерной программе. Более того, и российский и китайский министры заверили своего коллегу Джавада Зарифа, что после того, как подписи на документах по иранскому ядерному досье будут поставлены, и Москва, и Пекин перестанут считать международные санкции основанием для каких-либо ограничений в развитии экономического и военно-технического сотрудничества с Ираном. В частности, Сергей Лавров еще раз публично подтвердил, что договоренности о поставке Ирану системы С-300 сохраняют силу: «Мы просто констатировали, что подготовка к поставке идет, она скоро реализуется». Отметив при этом, что двусторонние отношения Москвы и Тегерана развиваются «успешно — в соответствии с договоренностями наших президентов».
Судя по всему, предложенная «компромиссная формула» Тегеран вполне устроила. И, руководствуясь принципом «куй железо пока горячо», иранская сторона тут же предложила расширить формат переговоров по безопасности между нашими странами, наполнив его конкретными предложениями по военно-техническому сотрудничеству и борьбе с терроризмом, наркотрафиком и экстремизмом.
Москва и Пекин приняли данное предложение вполне благожелательно. Так, китайский министр иностранных дел Ван И отметил, что «КНР намерена укрепить взаимодействие с Ираном в торгово-экономической, энергетической и других традиционных сферах, а также развернуть сотрудничество в новых областях в рамках «экономического пояса Шелкового пути» и «морского Шелкового пути 21-го века»», в том числе в деле расширения транспортно-коммуникационных возможностей и увеличении инвестиций в производство».
Эта позиция позволила заместителю главы МИД Ирана Ибрагиму Рахимпуру уже 4 июня сделать весьма многозначительное заявление: «Иран имеет право вести переговоры по вопросу безопасности, в том числе по вопросу противоракетной обороны… И это наше право — это естественно для того, чтобы защитить территорию нашей страны, мы имеем право вести переговоры с различными государствами». Отметив при этом, что «процесс, который имеет место быть − это двусторонний процесс как с Россией, так и с Китаем».
Региональная безопасность и проблемы расширения ШОС
События на Ближнем Востоке, не говоря уже о навязчивом «украинском вопросе», существенно снизили интерес СМИ и экспертов к так называемому «региону ШОС». Яркой и леденящей душу медиа-картинки, на которую слетелись бы журналисты и комментаторы, здесь действительно, к счастью, пока нет. Но тенденции становятся все тревожнее. Кровоточащей раной региона по-прежнему остается Афганистан, хронический «котел с неприятностями» для соседей этого государства. Прикрывшись «фиговым листком» в виде обращения парламента страны с просьбой «остаться для укрепления безопасности», США продолжают свое присутствие в стране, плотно контролируя инструменты дестабилизации обстановки от Белуджистана, что иранского, что пакистанского, до китайского Синьцзяна и постсоветской Средней Азии.
Безопасности от их присутствия как-то не прибавляется, но и альтернатива этому присутствию – полноценный диалог стран, вовлеченных в деятельность ШОС, – пока не сформирована. «Экстремизм угрожает всем государствам региона. И чтобы противостоять этому явлению, необходимо региональное и трансрегиональное сотрудничество», — напомнил коллегам в Москве глава иранского МИДа Джавад Зариф. – «Необходима консолидация индивидуальных и коллективных стратегий, чтобы противостоять этому явлению (распространению ИГ), искоренить зло. Во имя этого необходимо объединить свои усилия в борьбе с возвеличиванием безнаказанного стремления к господству в регионе».
Столкновение амбиций, мифические страхи и вполне конкретные подозрения в отношении других партнеров по диалогу – вот реальная проблема, мешающая формированию слаженного и эффективного механизма обеспечения безопасности в регионе. И вполне реальна опасность, что «расширение ШОС», увеличение его только по количественному показателю – числу стран-участников, к росту дееспособности Организации не приведет.
Само по себе это «расширение», разговор о котором постоянно оживляется в связи с изменением статуса в Организации Индии и Пакистана, – задача далеко не первостепенная, как бы ни пытались убедить нас в обратном чиновники, организующие деятельность ШОС. Проблем здесь возникает столько, что впору задуматься о применении простого правила – «лучше меньше, да лучше». Тревожным звонком в этом отношении стала тональность заявлений, сделанных нынешним генсеком Организации Дмитрием Мезенцевым в отношении членства Нью-Дели и Исламабада.
В отличие от оптимистичных заявлений, звучавших раньше, генсек ШОС в этот раз был куда более сдержан, пояснив, что хотя на предстоящем саммите в Уфе и ожидается принятие политического решения о начале присоединения Индии и Пакистана, им еще предстоит выполнить масштабную работу прежде, чем они станут полноправными членами организации. Собственно, «политическое решение» означает лишь начало пути «к очень сложному, кропотливому и значительному по времени − не будем прогнозировать − процессу присоединения этих двух государств к 27 документам, которые должны быть ратифицированы и под которыми должны подписаться два государства, желающие обрести статус полноправного члена в ШОС. Поэтому политическое решение о начале присоединения − это еще не значит, что эти государства становятся членами ШОС», − констатировал Мезенцев.
В кулуарах подобную сдержанность функционеров ШОС объясняют тем, что если Пакистан продолжает сохранять интерес к участию в работе с Организацией, то Индия его откровенно утратила. Чего, в общем-то, и нужно было ожидать, поскольку некая альтернативная ось «Пекин – Москва − Нью-Дели» всегда существовала только в фантазиях экспертов. Которые откровенно не понимают сути отношений и глубины противоречий между этими странами, в первую очередь между Индией и Китаем. И, кроме того, откровенно переоценивают заинтересованность Нью-Дели в контактах с Москвой.
На прошедших в Москве в эти июньские дни мероприятиях, являвшихся генеральной репетицией саммита ШОС 9-10 июля в Уфе, было сказано много правильных слов, озвучено большое количество актуальных и реалистичных предложений. Достаточно отчетливо и все настойчивее звучала мысль, что без активного участия Ирана многие прикладные вопросы безопасности так и останутся на бумаге. И в этой связи нужно отметить, что складывающаяся ситуация с «расширением» Организации должна стать уроком во вполне прикладном аспекте. Не только членство в ШОС нужно Ирану, но и Иран с его политическим влиянием и потенциалом нужен Организации. Чем быстрее будет решен вопрос его полноправного членства, тем легче будет распутывать узлы противоречий в «регионе ШОС». А значит, появится реальная перспектива сделать Организацию на порядок эффективнее.
Источник: iran.ru
