«Я не смотрю телевизор — я на нем работаю!» — так отвечала я, когда меня спрашивали о какой-то очередной программе, которую якобы все смотрят. С российского телевидения я ушла, но продолжаю отвечать так же, лишь с небольшой корректировкой: «Я не смотрю телевизор — я на нем работа- ла!»
Теперь я знаю, как можно влиять на общественное мнение, как благодаря монтажу положительный герой может превратиться в отрицательного персонажа, как слова, расставленные в определенной последовательности и подкрепленные нужными видеокадрами, могут создать эффект почти гипнотического состояния у зрителя. Тем не менее, зная все это, о работе на телевидении невозможно не сожалеть.
Это действительно другой мир, где всегда что-то происходит, где работаешь каждый день с утра и до позднего вечера и не принадлежишь сам себе. Это мир, в котором время течет иначе, поскольку делать столько в день, сколько делает телевизионщик, обычный офисный сотрудник не в состоянии.
Телевидение — это всегда и новые знания, поэтому лично для меня это была, конечно, работа мечты. Однажды попробовав такой ритм, сложно жить, не узнавая нового каждый день, без расширения кругозора, без общения с умными спикерами, без ежедневных импровизаций, когда нужно найти эксперта или историю именно сейчас. Это драйв, который сложно променять на рутинную работу в офисе. Но все же возможно…
Особенно, когда стоит выбор: либо сохранить себя и свою совесть, либо продолжать наслаждаться драйвом, не замечая, как сначала соглашаешься на небольшие уступки и ограничения, а затем вдруг понимаешь, что ты уже на дне. Мой выбор был — остаться человеком. Как ни банально это звучит. К этому выводу я пришла лишь спустя 5 лет работы на ТВ. А было, признаюсь, всякое.
Телевидение всегда питалось за счет ненависти. Неважно, к чиновникам ли, к оппозиции или к преступникам, к отрицательным персонажам в реалити-шоу или к продавцам, обманывающим доверчивых потребителей. Сейчас просто этот тренд стал отчетливее. Перестали заботиться о психике зрителя, как раньше, и меньше разбавляют сетку вещания расслабляющими сериалами или телепрограммами.
Голубой экран всегда показывал драмы в фильмах или трагедии человеческих судеб, потому что это смотрят. Отворачиваются, кривятся, обсуждают на кухнях, но продолжают включать именно эти программы и смотреть именно такие фильмы. Когда я пришла на телевидение, я всерьез полагала, что это нужно менять, ведь телевидение должно учить светлому, доброму, вечному. Иначе зачем оно нужно. Наверно, в глубине души я надеялась, что смогу изменить этот тренд.
Не получилось.
Человеческая суть жаждет смотреть это. Телевидение не сопротивляется и милостиво предоставляет зрителям возможность почувствовать самое низшее и глубинное, что спрятано внутри них.
Я это осознала сполна, когда две недели проработала на одном федеральном канале, специализирующемся на треше. Мне казалось, что в утренних программах его будет меньше, поэтому рискнула туда пойти. Как же я глубоко заблуждалась…
Однажды на планерке, где обсуждали темы для сюжетов, один продюсер (недавно тоже начал там работать) предложил сделать сюжет про больничных клоунов, которые помогают лечить детей. Шеф-продюсер сидела-сидела, а потом выдала: «И что здесь интересного? Вот если бы ребенок умер от этой клоунской терапии, вот тогда это был бы интересный сюжет!» Я помню тишину, которая зависла в комнате. Все замолчали, а шеф-продюсер — видимо, осознав, что наговорила лишнего, — рассмеялась и сказала, что пошутила. Через пару дней я оттуда ушла.
Со временем я научилась использовать ненависть как способ обучить людей различать хорошее и плохое. Как-то делала одно кулинарное реалити-шоу. Никаких заранее спланированных сценариев, все было по-настоящему. Участники шоу соревновались, чтобы выиграть главный приз. Рейтинги были выше среднеканального. Зрителям нравилось смотреть интриги и видеть, как некоторые шли к победе любыми путями, но было и то, что они впитывали неосознанно. В кулинарных «боях» всегда выигрывали те, кто шел к победе честным путем, не используя подстав или интриг. Самое интересное, что никто участникам шоу не помогал, просто, как и в жизни, в настоящем реалити побеждали положительные герои. А те, кто использовал подставы, оказывались позади. В процессе иногда шансы уравнивались, но в итоге отрицательные персонажи проигрывали. Всегда. Вот так, я вдруг тогда поняла, что можно это использовать и, по сути, в хорошем смысле, манипулировать зрителями, обучая их, казалось бы, банальным вещам.
Да, на телевидении очень важны эмоции. Настоящие, живые. Без них проект обречен на провал. Но эмоции можно и приручить, заставить работать во благо общества. Однако очень серьезно нужно подходить и к выбору этих эмоций, потому что в случае неправильного их смешения и передозировки результат может оказаться трагическим. Сильные эмоции на телевидении могут не только влиять на настроения в обществе, не только являться средством политической пропаганды. Сильные эмоции могут убивать.
В самом начале моей работы на ТВ мне рассказывали коллеги, как одно известное шоу, где принято много говорить, стало причиной самоубийства одного из героев. Несколько лет назад, когда активно обсуждалась тема детей индиго, на одно ток-шоу пригласили такого парнишку. Эфир был эмоциональным, жестким, со всех сторон на главного героя нападали, а ведущий всячески это поощрял и провоцировал. После окончания программы паренек пришел домой и повесился.
Телевидение всегда — это большая ответственность. Нужно осознавать, что в твоей власти как навредить, так и помочь зрителю. Грамотно используя ресурсы, можно и вправду делать добро людям. В моем случае — это была помощь потребителям, которые пострадали от некачественной продукции либо стали жертвой мошенничества.
Вот скажите, как часто вы видите сюжеты или телепрограммы, где не просто рассказывают о мошенниках, а реально добиваются либо возврата пострадавшим денег, либо обмена некачественного товара? Очень редко, потому что это сложно. Однако, все же возможно.
Я работала линейным продюсером на одном потребительском проекте. Мы рассказывали об уловках и ухищрениях, которые используют недобросовестные предприниматели. Я настояла на том, чтобы делать сюжеты, не просто описывающие схемы обмана, а реально добиваться справедливости для наших героев. Так появилась рубрика «Имею право». Эх, я даже не осознавала, как это окажется тяжело, а порой и опасно для моих корреспондентов! На них выпускали собак, их запирали в кабинетах, за ними гонялись охранники предприятий, в супермаркетах вырывали камеры и устраивали драки. Однажды даже оператору сломали ногу.
Но, поскольку я уговорила начальство, что мы сможем делать эту рубрику, они требовали от меня результат, а я требовала от своих корреспондентов не возвращаться в редакцию без успеха. И у нас получалось. В какой-то момент корреспонденты действительно осознали себя эдакими супергероями, помогающими людям. Было сделано порядка 15 сюжетов, где потребителям возвращали деньги за некачественный товар. Начиная с детских башмаков, которые продавались как обувь, в которой можно гулять по лужам, а по факту они промокали. И заканчивая шубами, которые не греют. В общей сложности нам удалось тогда вернуть потребителям около 200 тысяч рублей. После я стала замечать, что и другие известные потребительские проекты начали делать программы, где не просто рассказывалось, какие негодяи эти продавцы, но и реально помогать восстанавливать справедливость. Это было здорово.
Вообще, не случайно говорят, что телевидение — это четвертая власть. Она действительно может влиять на умы граждан, но в ответ зрители требуют только одного — искренности. Телекамера обладает удивительным эффектом — она позволяет тут же распознавать фальшь. Человек может говорить очень красиво и складно, но если он врет, камера это покажет, а зрители это увидят. В этом смысле мне всегда смешно, когда некоторые политические клоуны думают, что высокие рейтинги программ, в которых они участвуют, доказывает, что народ их любит. Ребята, все намного проще: зрители смотрят не только потому, что они верят вам, а скорее потому, что их забавляет ваше поведение, вы просто давите на низменное, что есть в людях, и это точно не вера.
Телевидение — это всегда манипулирование. Неосознанно ведущий или участник программы ведет зрителя по заранее подготовленному сценарию. Скорость монтажа, быстрая речь, использование оценочных суждений, правильно подобранные жесты и взгляд — все это ради одной цели: чтобы зритель не сомневался в правдивости сказанного и показанного. Особенность телевизионных программ в том, что они не предназначены для диалога со зрителем. Они лишь имитируют его, создавая иллюзию, что зрителю говорят все, что он хочет знать. Но это совсем не так.
Если вы сомневаетесь, стоит ли доверять тому, что говорит ведущий, корреспондент или политик в ток-шоу, выключите звук и посмотрите на его жесты, мимику, ухмылки, взгляды. Если вы продолжите ему верить и после этого, значит, все ОК — как минимум, человек искренне верит в то, что говорят. А если нет — больше не смотрите эту программу.
Не засоряйте свой мозг. Почитайте лучше книгу или сходите в кино.
Телевизор никуда от вас не убежит, а вот вы от него можете.
Екатерина Макаревич
Источник: svoboda.org
