На московском небосклоне вот уже который день одни хмурые серые тучи. В телевизоре заместитель министра финансов сулит нам укрепление рубля — «возможно, уже в этом году, но уж точно в первом полугодии следующего». На валютной бирже на фоне этого радостного заявления рубль упал на очередные 33 копейки. Начало активного политического сезона осени-зимы-2014-2015 ознаменовалось в столице редким единством погоды и общей ситуации в стране. И, похоже, что так будет и впредь. Капризы нашего изменчивого московского климата я, естественно, предсказывать не готов. Однако что касается политики и экономики, то, глядя из начала сентября, никакого просвета здесь не видно.
Вот уже 38 лет, как небольшой университет «Лэйк супериор», что в американском штате Мичиган, ежегодно публикует «Индекс изгоняемых слов». В этот список помещаются слова и выражения, которые настолько часто используются политиками и журналистами, что уже почти потеряли свое первоначальное значение. В 2008 году первое место в этом «конкурсе» заняло выражение «идеальный шторм». По мнению лингвистов-юмористов из Мичигана, оно обязательно использовалось «экспертами из вечерних телевизионных шоу практически по поводу каждого совпадения негативных факторов».
Я упоминаю об этом обстоятельстве потому, что политико-экономический «шторм», в который сейчас попала Россия, к счастью, не является уж совсем стопроцентно идеальным. Бывают «шторма» и более идеальные — читай, более разрушительные, коварные и страшные. Но я все-таки надеюсь избегнуть гнева «гонителей слов» из Мичиганского университета.
В российской политической элите Владимир Путин долгое время имел репутацию «везунчика». Считалось, что успехи доставались ему не только благодаря его собственным усилиям, но и в силу удивительно благоприятного сочетания факторов. А вот сейчас фортуна явно повернулась к ВВП — и к возглавляемому им государству — другой своей стороной. Россия столкнулась с комбинацией факторов, которые однозначно тянут страну вниз.
«В этом мире неизбежны только смерть и налоги» — эти слова Бенджамина Франклина тоже входят в хит-лист чрезмерно употребляемых в современном мире фраз. Однако у меня снова есть оправдание. Применительно к нынешней российской политической реальности фраза Франклина должна звучать несколько иначе: неизбежны только смерть, налоги и украинский кризис.
Конфликт в соседней стране превратился в многопудовую гирю, намертво привязанную к ноге России. В современном мире все экономические и технологические процессы резко убыстрились. Тот, кто не движется вперед, не просто стоит на месте — он с каждым днем все больше отстает в своем развитии. И вот на фоне этой стремительной мировой гонки мы прочно вляпались в украинский кризис — вляпались и никак не можем оттуда вылезти.
Украинская политическая элита живет по принципу: мы тонем? Не беда! Главное, что мы тащим за собой Россию! И официальная Москва пока не нашла того «лома», который можно было бы противопоставить такому одновременно и безумному и эффективному подходу. Отступить? Сдать все? Сделать вид, что мы здесь совсем не при делах? Такие «политические пируэты» совсем не в правилах Путина.
Но дело даже не в этом. Подобная стратегия возможна в теории, но очень слабо реализуема на практике. Политика России, нацеленная на активную защиту своих интересов на Украине, давно прошла точку «невозврата». Мы не можем сдать назад, не понеся при этом грандиозных имиджевых — «да они слабаки, оказывается! Давайте-ка на них тогда еще надавим!» — и политических потерь. У официальной Москвы есть возможность как угодно маневрировать тактически. Но возможность стратегического маневра у нее очень ограничена.
Путин не может сдать Донбасс — а про Крым вообще разговора нет — на милость официальному Киеву. Путин может лишь продолжать свою нынешнюю стратегию подталкивания центральной власти Украины к взаимоприемлемому компромиссу. Но что делать, если и киевская власть, и украинское общественное мнение такого компромисса не хотят? Только смириться с подвешиванием ситуации, что, собственно, и было сделано.
Однако подвешивание подвешиванию рознь. Подвесить ситуацию на Украине в условиях, когда тебе в казну течет бурный поток нефтегазовых доходов — одна ситуация. А подвесить ее, когда финансовая нефтегазовая «река» вдруг резко обмелела — совсем другая.
Я уже давно для себя уяснил: никто из так называемых «всезнающих экспертов» не в состоянии точно предсказать динамику цен на нефть. Но пока все указывает на то, что период низких цен на «черное золото» может продлиться достаточно долго — может, несколько лет. Может, еще дольше. И это не козни Запада. Это объективная реальность — цикличность мировой экономики. Иногда цены на «черное золото» — как, например, при Брежневе — «штурмуют поднебесье». Иногда они — как, например, при Горбачеве и Ельцине — падают в Марианскую впадину (самое глубокое место на Земле, если кто не в курсе).
Путину в каком-то смысле просто не повезло. ВВП находится у власти в России так долго, что он успел застать и начало цикличного движения нефтяных цен вверх и начало их цикличного движения вниз. Хотя, поразмыслив, я, пожалуй, забираю это свое замечание назад. Не повезло не Путину. Не повезло всем нам.
Морально-психологическая атмосфера в стране, по моим ощущениям, дальше будет только ухудшаться. В условиях экономического спада эмоциональный подъем противоестественен. Но я не думаю, что это в обозримой перспективе угрожает стабильности нынешнего политического режима в России. Последние полтора года наш МИД повторяет словно мантру: Россия не в изоляции! Россия не в изоляции! Однако бесконечное повторение фразы не делает ее верной.
Если брать за «точку отсчета», скажем, положение Северной Кореи, то Россия не просто не в изоляции, а бесконечно от нее далека. Но давайте сравним Россию 2015 года с Россией 2005 года. И здесь без слова «изоляция» уже не обойтись. Наши традиционные партнеры с Запада — США и ЕС — откровенно на нас давят, требуя от нас шагов, которые официальная Москва делать категорически не хочет. Наши традиционные партнеры с Востока — Китай, Индия и другие — смотрят на наши злоключения и, регулярно выражая сочувствие, совсем не горят желанием влезть в конфликт на нашей стороне.
Если это не изоляция, то я тогда не знаю, что такое изоляция. Зато я знаю, что с точки зрения сохранения политического контроля над обществом в слове «изоляция» для власти есть и позитивные оттенки. От тезиса «мы в изоляции» прямая дорога к тезису «мы в кольце врагов». А это дает власти моральное право требовать от общества очень серьезных жертв. Мы это видели на Украине. Мы это увидим и в России.
Особенность нынешнего политического сезона, который стартовал 1 сентября, состоит в том, что в России по-прежнему нет оппозиции. Недовольных происходящим в стране — масса. Относительно яркие оппозиционные фигуры тоже наличествуют — один Навальный чего стоит. Но вот оппозиции как влиятельной силы, которая способна предложить альтернативную траекторию движения страны, нет и не предвидится. Выводить Россию из политико-экономического лабиринта, где мы сейчас находимся, будет тот же самый человек, который нас сюда завел.
И кто знает? Может, у ВВП это и получится. Вдруг к нему вернется его фирменное везение? Но где именно находится этот искомый выход из лабиринта, я пока не вижу. Зато я очень хорошо вижу отблески грозовых разрядов идеального шторма — шторма, в который Россия вползает все глубже и глубже.
Михаил Ростовский
Источник: mk.ru
