Виктор Макаров достиг совершеннолетия в год распада СССР. Выпускник русскоязычной школы, получивший образование на Западе и занявший видный пост в госуправлении: жизненная модель Виктора Макарова выглядит весьма успешной.
Он успел потрудится в должности парламентского секретаря МИД ЛР, а ныне работает советником Эдгара Ринкевича в его кабинете на 3-м этаже классического здания по ул. Валдемара, 3.
Жизнь после президентуры
— О какой области вопросов как советник МИД вы в последний раз советовались с господином Ринкевичем?
— Если память не изменяет, это была область внешней политики, суть которой в помощи другим странам. Для Латвии в первую очередь это страны Восточного партнерства и Центральной Азии.
— Куда недавно в качестве советника вы совершали зарубежные командировки?
— Я недавно вернулся из отпуска, но до этого, если не ошибаюсь, это был Брюссель.
— Что является приоритетом внешней политики после завершения президентства в Совете Евросоюза?
— Содержательные приоритеты остаются теми же. Первое: сделать все для обеспечения безопасности государства, таких внешнеполитических условий, в которых мы себя чувствуем уверенно. В частности, мы обращаем большое внимание на происходящее на Украине, большую часть нашей работы занимает Россия.
Во-вторых, отстаивать свои интересы в ЕС. Во время председательства мы должны были прежде всего становиться на общую позицию союза, быть честными медиаторами. Теперь же, учитывая накопленный опыт, будем в нормальном режиме отстаивать свои интересы. Хотя и в процессе президентуры мы способствовали принятию важных для нас решений, например, упрощающих регистрацию предприятий, снижающих расценки на роуминг. Все это важно и для наших бизнесменов, и для всех жителей Латвии. Конечно, мы действуем не эгоистично, в наших интересах, чтобы ЕС оставался единым и те механизмы сотрудничества, что существуют, расширялись и совершенствовались. И мы, как члены Евросоюза, хотим на этот процесс активно влиять.
Чтобы не пробовали на зубок
— 65% читателей Latvijas Avīze высказались в опросе за строительство заграждения на границе с Россией за 17,5 миллионов EUR. Но пример Венгрии показывает, что проволока преодолевается легко, а на 270 км робежсаргов не напасешься.
— Я не специалист по защите границы. Но как гражданин хочу, чтобы у нас была эффективная, хорошо охраняемая граница, закрытая для нежелательных лиц и открытая для тех, кто едет к нам легально и с добрыми намерениями. Как это сделать — вопрос к профессионалам. Здесь решения должны прежде всего быть адекватными, а не красивыми на словах.
— Какова, на ваш взгляд, цель постоянно увеличивающегося военного присутствия США на северо-востоке Европы? К примеру, количество переброшенных танков уже достигло 200 — это дивизия.
— Цель предпринимаемых НАТО мер — в контексте действий России на Украине и не только — безопасность стран-членов. Наши границы — это и границы Североатлантического союза, и все государства заинтересованы в том, чтобы ни у кого не возникало соблазна проверить их на зубок. Поэтому все меры, как присутствие наших американских союзников и не только, демонстрируют всем, что НАТО свои обязательства воспринимает серьезно. Что угроза нападения на одну страну НАТО означает нападение на все НАТО. Важно, чтобы ни у кого не было иллюзий, что можно вычленить одну «неприятную» страну НАТО и оказывать на нее давление — моральное, военное, экономическое.
— Лондонский центр Henry Jackson Society призвал разместить и британские контингенты в Балтии и отчего-то в Румынии. Может, это фантомные боли по былому могуществу Британской империи?
— Не берусь комментировать конкретные предложения, я не специалист в военной сфере. Что же касается Великобритании, то это важный партнер по НАТО и не только, и мы очень ценим сотрудничество с этой страной и ее вклад в нашу безопасность.
— Как вы думаете, прав ли глава комиссии сейма по гражданству, миграции и сплочению общества Илмарс Латковскис, что вскоре Латвия получит новые требования по беженцам, а ЕС не имеет комплексной политики в этом вопросе?
— Сегодня мы имеем те решения, которые имеем. Вопрос вызвал очень непростые дискуссии между странами-членами ЕС и будет оставаться на повестке дня очень долго. То, что переживает сегодня Европа, — явление во многом уникальное, и мы, хотим или нет, должны будем очень серьезно отнестись к этому гуманитарному кризису, который наблюдаем в регионах, соседствующих с ЕС.
Все там происходящее не может не оказывать влияния на жизнь в Европе, в том числе и на нашу, в глобальном плане благополучную. Я не согласен с теми, кто описывает ситуацию в апокалиптических тонах. Надо привыкнуть, что мир большой и не заканчивается на границах Латвии и Евросоюза. Конечно, надо реагировать на ситуацию с притоком беженцев, которую мы сейчас видим, но не стоит забывать, что серьезное решение невозможно, если ЕС, в том числе и мы, не будет способствовать созданию более-менее нормальных условий в странах, где эти люди живут. Очень часто они находятся в состоянии войны или отсутствич возможности прокормить семью. Надо помнить, от какой жизни они бегут.
Как выйти из неграждан
— Наносит ли, на ваш взгляд, существование института неграждан ущерб внешнеполитическому имиджу Латвии?
— Ситуацию, когда существенный, хотя и уменьшающийся процент жителей ЛР имеет статус негражданина, прежде всего надо решать исходя из наших собственных интересов. Я хотел бы видеть Латвию страной, в которой этот институт более не существует. Каким образом к этому прийти? Мнения в обществе разные.
Есть путь к гражданству, который стал определенным компромиссом: это натурализация, правила которой в последние годы существенно смягчались. Хочу напомнить, что согласно изменениям в законе от 2013 года гражданство детям предоставляется практически автоматически. Думаю, что в этом направлении дела и будут развиваться. Конечно, кто-то хотел бы гражданства «всем и сразу», другие — никому и никогда, существующее же решение соответствует международным обязательствам Латвии.
— А как можно объяснить то, что в МИД Латвии практически нет русских?
— Я не берусь оценить, сколько и каких национальностей людей работает в МИД. Но очевидно, что моноэтническим состав сотрудников МИД назвать никак нельзя. В том числе здесь работают люди, для которых первым, или родным, языком являются русский или другие языки. Единственное требование, которому должен соответствовать человек, желающий работать в структуре МИД, это достаточное владение госязыком.
Языковое разнообразие, понимание других культур — это ценное качество в дипломатии. Думаю, что в будущем все больше и больше людей в госуправлении будет отражать ту ситуацию культурно-языкового разнообразия, существующую в Латвии в целом. Я никогда не чувствовал настороженного или негативного отношения коллег из-за того, что сам — из русскоязычной среды. Я натурализовался в 1996 году.
— Вопрос, который, наверное, вам часто задают, Виктор Владимирович. В новейшей политической истории Латвии уже был министр Владимир Макаров — он не ваш папа?
— Нет. Мой отец министром никогда не был, но это не мешает мне гордиться своими родителями.
Скандинавия понравилась
— Посещаете ли вы родную 23-ю среднюю школу?
— Очень давно не был…
— Что вам дало обучение в Копенгагенском университете? В Дании вы учились вместе с Нилом Ушаковым?
— С Нилом Ушаковым я познакомился уже по возвращении в Латвию. Что же касается учебы в Дании, то, помимо возможности получить качественное образование по специальности политология, это было и вживание в другой взгляд на вещи, иное понимание общества. Из Дании я вернулся убежденным сторонником модели благосостояния, существующей в Северных странах.
— Каково отношение к 9 мая в вашей семье и лично ваше?
— Мои родители ходят 9 мая возложить цветы к памятнику. Я придерживаюсь 8 мая, как более соответствующей моему пониманию даты, когда мы отмечаем конец II мировой войны, победу над нацизмом и вспоминаем его жертвы, как это и делает официальный календарь Латвии.
Николай Кабанов
Источник: ru.bb.vesti.lv
