Мне по должности положен шофер. Его зовут Тагир, простой деревенский парень. Я предпочитаю ездить за рулем сам, поэтому Тагир — общий шофер всей нашей районной администрации и половины села заодно. Такси до Казани не всем по карману, поэтому, если нужно кого-то из сельчан в столицу отвезти, обычно катаются с Тагиром на служебной машине за казенный счет. Моей работе это не вредит, а людям какая-никакая помощь.
Сегодня утром Тагир спросил, правда ли, что в Европе мужчинам разрешили жениться на мужчинах. Он у нас простой авыл малай, и такие вещи вне его понимания. Тем более что специального термина, определяющего подобные пристрастия, в татарском языке нет — кроме слова «зэнгер», обозначающего голубой цвет.
Как мужчина, муж и отец не понимаю всей этой шумихи вокруг легализации в отдельных местах однополых браков. Хотя и жаль европейских мужчин, которые такими темпами лет через 50 будут тщательно скрывать свое влечение к женщинам. Однако как руководитель и государственный служащий не могу не высказать свою позицию по вопросу – применительно к России и Татарстану, конечно же, проблемы негров и прочих граждан США меня интересуют даже меньше, чем того шерифа.
Я считаю (и, если вопрос выйдет на государственный уровень, буду последовательно отстаивать свою позицию), что, если уж гомосексуалистам хочется каких-то особенных, дополнительных прав, то им эти права необходимо предоставить. Вместе с дополнительными обязанностями, потому что одно обязательно должно сопровождаться другим.
Например. Нетрадиционная сексуальная ориентация может трактоваться как одно из оснований освобождения от действительной воинской службы по призыву, и замены ее на альтернативную. Любой желающий, заявивший о том, что он гомосексуалист, может получить освобождение от строевой. Но заявление придется, во первых, доказать, а во вторых, ему следовать. Всю жизнь.
Каким образом будет осуществляться освидетельствование призывника, объявившего себя гомосексуалистом?
Мы все люди взрослые, и догадываемся, каким именно. Участвовать в освидетельствовании обязательно должны военком и члены районной призывной комиссии. Лично. С соответствующей фиксацией и протоколированием. В конце концов, принимать решения, кто из призывников достоин защищать Родину с оружием в руках, а кому можно доверить только утки в госпитале, причем после личного разбирательства – это их работа.
Призывник, которого комиссия по итогам экспериментов признала негодным к строевой по причине гомосексуализма, в казарму не едет. Однако, если в дальнейшем он вдруг будет пойман на факте сексуальной связи с женщиной, его ждет наказание. Во первых, по соответствующей статье УК РФ за уклонение от воинской службы. А после отбытия наказания – те самые два года в армии, которых он когда-то попытался избежать, притворившись геем. В конце концов, гомосексуализм – не та болезнь, которая проходит по истечению призывного возраста. Не то чтобы я сильно разбирался в предмете, но если ЛГБТ-сообщество требует себе права сочетаться законным браком, то можно предположить, что гомосексуализм – это на всю жизнь.
Далее. В Советском Союзе был специальный налог, который платили бездетные мужчины, в народе он назывался «налогом на яйца». Гомосексуалисты в принципе не могут иметь собственных детей друг от друга – следовательно, должны платить налог на бездетность. Причем он должен уплачиваться авансовым способом за 10 лет вперед, одновременно с госпошлиной за регистрацию брака органами ЗАГС. Впоследствии гомосексуальные пары, усыновившие ребенка, могут вернуть себе часть этого налога, уплаченную за тот период, в течение которого они фактически были родителями, но только по достижению усыновленным 21 года. Поступления от сбора этого налога разумно было бы направить на поддержку многодетных семей и матерей-одиночек.
В шестидесятые годы в Сан-Франциско среди гомосексуалистов была мода носить обручальные кольца, но не на безымянном, а на среднем пальце – таким образом они демонстративно обозначали свою сексуальную ориентацию. И всемирно известный жест – оттопыренный средний палец, в просторечии именуемый «фак», на самом деле означает «не пытайся меня поиметь, я натурал». Помимо прочих специфических обязанностей, граждан, требующих специфических гей-прав, необходимо обязать носить на этом пальце кольцо. Чтобы окружающие сразу же получали должное представление о том, что за субъект перед ними.
Причем, это кольцо – не просто украшение. Это статусный символ, носитель которого сообщает людям: у меня есть права и обязанности, которых нет у вас. Примерно как у инвалида. И если у инвалида сотрудник полиции может затребовать удостоверение государственного образца, подделка которого карается законом, то у носителя «кольца гомосексуалиста» он должен иметь право точно таким же образом потребовать подтвердить легитимность его ношения. Примерно как военком.
Именно таким образом мы построим здоровое, справедливое и толерантное общество, в котором каждый, в том числе и обладающий нетрадиционной сексуальной ориентацией, будет приносить максимум пользы социуму и максимум эффекта в части реализации собственных предпочтений и интересов. А гомосексуалисты наконец-то поймут, что хождение парадами если и изменит к ним отношение, то только в худшую сторону.
Хотя, безусловно, вид целующихся мужиков не может вызвать у нормального человека ничего, кроме тошноты – хоть с кольцами на средних пальцах, хоть без. Что же до лесбиянок, то любой мужчина прекрасно знает, что с ними делать. А многие, что греха таить, мечтают сделать это лично.
Источник: iaybatov.livejournal.com
