Технологическая платформа, которую используют криптовалюты, гораздо надежнее, чем технологии традиционных платежей, утверждает сооснователь платежной системы Qiwi Борис Ким.
Компания планирует уже в следующем году запустить собственную виртуальную валюту под названием «битрубль» — несмотря на то, что в настоящее время криптовалюты запрещены российским законодательством.
Банк России ранее неоднократно высказывал опасения по поводу самой популярной в мире криптовалюты — биткойна, который, по мнению регулятора, в силу своей анонимности может использоваться для отмывания денег и финансирования терроризма. Все операции с биткойнами ЦБ рассматривает как сомнительные.
В Qiwi считают, что можно найти способ адаптировать технологию криптовалют под российское законодательство. По словам Кима, резонанс связан не с самой технологией, а с отсутствием понимания того, как регулировать эту сферу.
Инициатива Qiwi уже встретила резкую критику: так, финансовый омбудсмен Павел Медведев назвал ее «техническим хулиганством» и «безобразием», а замминистра финансов Алексей Моисеев заявил, что криптовалютами можно только «играться». При этом реакция Центробанка была куда более сдержанной.
Пресс-служба регулятора в ответ на запрос Би-би-си подтвердила, что сами технологии, в частности используемая для операций с биткойнами blockchain, не подпадают под запрет. В ЦБ заявили, что готовы обсуждать возможность создания новой системы, в которой не будет рисков, связанных с существующими криптовалютами.
Русская служба Би-би-си поговорила с Борисом Кимом о том, как Qiwi планирует создавать первую в России криптовалюту и что это будет значить для всей сферы электронных платежей. Ниже, после интервью, приведена полностью позиция Центробанка по поводу этой инициативы.
Критика — от эмоций?
Би-би-си: Что из себя будет представлять битрубль, и как он будет работать?
Борис Ким: Пока рано говорить о том, как это будет работать, потому что запуск предполагается в 2016 году, и очень многое надо еще сделать в части создания правовой формы. В тех комментариях, которые появились, смешиваются две радикально различные вещи — технологические аспекты функционирования этой системы и правовые. Берут в пример биткойн, который действует в определенных правовых условиях, и эти правила изменить ничего не стоит. Но как это будет в наших условиях применимо, мы действительно не можем сказать без консультаций с регуляторами и другими компетентными органами о том, что в нашей правовой системе возможно, а что нет.
Би-би-си: Но ведь Центробанк традиционно выступал радикально против любых денежных суррогатов?
Б.К.: Во-первых, во всех этих высказываниях есть эмоциональный момент. В российском законодательстве вообще понятие «денежные суррогаты» не определяется — более того, его несколько раз [определение] пытались ввести, но очень сложно отличить денежный суррогат от других, вполне законных способов расчетов, которые предусмотрены российским законодательством. Люди говорят «мы против денежных суррогатов» — ну и мы тоже против денежных суррогатов, в каком-то обыденном понимании. Вопрос в том, как новую технологическую конструкцию, которая действительно полезна и принципиально отличается от всего, что есть сейчас, встроить в систему расчетов, чтобы это пошло на пользу всем. Такие возможности существуют.
У нас есть представление, что позиция Центробанка гораздо более гибкая, чем однозначное, черно-белое «либо да, либо нет». Понятно, что технология новая и требует приспособления, но мы нигде не встречаем однозначного отрицания этой технологии — конечно, когда речь идет именно о технологии, а не о конкретной реализации в стиле той или иной криптовалюты. Поэтому я не могу сказать, какой именно будет криптовалюта, потому что эти обсуждения еще идут. К тому же, я ведь не только о себе говорю, эта технология криптовалюты позволяет легко начать эмиссию таких денег не только нам, но и другим участникам рынка. Это такие идеи, о которых говорил, например [Фридрих] Хайек, один из столпов либеральной экономической мысли, — идея частных денег.
Би-би-си: Вы говорите, что эти технологии принесут пользу всем. Каким образом?
Б.К.: В чем технологическая основа этих так называемых криптовалют? В том, что нет единого процессинга, который бы учитывал все транзакции в системе. Система учета, конечно, есть, но копия всех транзакций содержится на каждом устройстве, у которого есть доступ в систему расчета, что позволяет легко верифицировать всю транзакционную цепочку. Когда мы говорим о технологической безопасности, централизация транзакций в одном месте всегда создает определенный риск, потому что, если что-то происходит с процессингом, то а) платежи останавливаются, б) доступ к истории платежей может быть потерян и в) в случае какого-то несанкционированного вмешательства в центральный процессинг происходят какие-то жульнические операции. Такое правило: чем больше сеть централизована, тем более она уязвима к атакам. А в системе криптовалют, поскольку каждый участвующий в этих расчетах имеет полную копию всех транзакций, можно все это контролировать, поэтому тут другая история. Система более надежна от внешних вмешательств, причем чем она больше, тем она более надежна — такая вот парадоксальная вещь. Хочется ли нам иметь такую систему? Конечно, хочется, но другой вопрос, как это встроить в систему тех правовых реалий, которые мы сейчас имеем.
Не как биткойн
Би-би-си: Чем будет битрубль отличаться от биткойна — хотя бы на уровне идеи?
Б.К.: В чем характерные особенности биткойнов? Во-первых, там число койнов ограничено 20 млн, поэтому там в принципе невозможна инфляция, потому что эмиссия ограничена максимальным количеством монет в обращении. Во-вторых, эта система в основном используется для расчетов B2C (от англ. business to consumer, «от бизнеса к потребителю» — прим. Би-би-си) между конечными клиентами и мерчантами, то есть продавцами. В-третьих, эта система анонимна, просто по своим правилам. Все три момента могут быть, в принципе, изменены. Теоретически, можно эмитировать неограниченное количество монет в обращение, и это можно делать просто в зависимости от потребности. Можно приспосабливать криптовалюту для расчетов не только между физическими и юридическими лицами, но и между юридическими и юридическими лицами. У нас большие идут платежи на агентов — расчеты между юридическим лицами можно распространить на них, ну и собственно на мерчантов, сделав эти расчеты B2B (от англ. business to business, «от бизнеса к бизнесу» — прим. Би-би-си). Ну и вопрос анонимности, поскольку он особенно болезненный, — и тут можно что-что придумать. Сейчас есть полностью анонимные кошельки, где очень жесткие лимиты, есть кошельки с упрощенной идентификацией, с помощью государственных баз данных, есть полностью идентифицированные кошельки, где лимиты достаточно большие — практически, по банковским счетам.
Какая конкретно конфигурация будет использована нами, сейчас сложно сказать, потому что мы пока запускаем проект, тестируем саму технологию и находимся на стадии обсуждения конфигурации этой системы с регуляторами. Да, мы, вероятно, будем это использовать не только для расчета с юридическими лицами, но и для расчета с физическими лицами. Очевидно, будут какие-то приближенные к реальности вопросы анонимности. Что касается максимального порога эмиссии — здесь тоже есть варианты, пока сложно сказать, какой из них мы изберем.
Музыка за битрубли
Би-би-си: Какие сегменты рынка, на ваш взгляд, первыми возьмутся принимать оплату в битрублях?
Б.К.: Мерчанты (продавцы — прим. Би-би-си) всегда идут за рынком, то есть это некая проблема курицы и яйца. Если эти деньги будут на счетах у пользователей, то мерчанты будут заинтересованы в том, чтобы эти деньги принимать, потому что они заинтересованы в продаже своего товара через максимально большое количество платежных инструментов. Думаю, прежде всего, пойдут те, кто занимается продажей digital content, то есть песен, книг, всего, что можно записать в электронном виде, потому что они всегда первые склонны к экспериментам, а во-вторых электронная валюта хорошо ложится на их бизнес-модель, потому что она не предполагает физического контакта с пользователем.
Би-би-си: Мировой рынок криптовалют оценивают в 3,8 млрд долларов. У вас есть какие-то свои оценки, каков этот рынок в России и каким он будет через год или два?
Б.К.: Сложно сказать, потому что здесь ведь речь пойдет не о том, что будет какой-то совершенно новый рынок создаваться, а о том, что этот новый технологический способ расчетов будет замещать существующие механизмы. Вот у нас есть некий объем розничных платежей, и в последние годы мы видим, что банковские платежи кредитными или дебетовыми картами замещают наличные. Нельзя сказать, что будет создан какой-то новый рынок, который прирастет к рынку розничных платежей, нет, просто часть розничных платежей будет конвертирована в эти более, как нам кажется, удобные механизмы оплаты. Делать экономические прогнозы сложно, потому что очень много «но», очень много непонятного, но мы в эту технологию действительно верим и считаем, что она в каком-то смысле на данном этапе составляет будущее платежей.
Интерес есть к этому рынку, проблема только в том, что регуляторика не конца отработана — биткойн, кстати, вызывает такое серьезное отторжение именно в силу своего анонимного характера. Движение есть, но мерчанты пока опасаются его принимать из-за этого негативного фона вокруг него. Именно поэтому мы считаем важным параллельно вести техническую разработку, пропагандировать этот способ проведения платежей и быть в диалоге с регулятором.
Би-би-си: Замминистра финансов Алексей Моисеев, комментируя вашу инициативу, сказал: «Играйте в биткойны сколько хотите, но не надо их менять на нормальную валюту». Как вы к такой перспективе относитесь?
Б.К.: Если криптовалюты будут внутренне закрытыми, это будет нечто вроде игровой валюты, куда можно ввести деньги, но очень сложно вывести. Это, кстати, нормальная история, в том числе и для создания платформы для нишевых расчетов. Например, расчеты в игре, расчеты внутри университетского кампуса. На этих платформах можно очень быстро развертывать такие схемы расчета. Но, безусловно, если речь идет о том, чтобы криптовалюты как-то серьезно изменили платежный ландшафт, то они должны свободно обмениваться на то, что Моисеев назвал нормальной валютой. Правда, тогда мы вернемся опять к вопросу, что такое денежный суррогат. Что такое денежный суррогат, мы узнаем, когда поймем, что такое настоящие деньги, но это сложно вообще определить. До сих пор юристы спорят, что такое деньги, много точек зрения на их правовую природу.
Надо, чтобы криптовалюты обменивались. Это процесс непростой, но его можно решить. Есть технологическая платформа, в которой мы видим целый ряд преимуществ, а есть ее правовое регулирование. Эти вещи не надо путать, но я уверен, что, в конце концов, можно найти конфигурацию, которая всех устроит.
Позиция Банка России
Ответ пресс-службы ЦБ: В настоящее время криптовалюты российским законодательством запрещены, и Россия здесь совершенно не уникальный пример. Регуляторы во всем мире сейчас только вырабатывают подходы к регулированию. В части стран криптовалюты не запрещены, в других запрет есть.
Мы считаем, что использование криптовалют, если мы смотрим на уже существующие образцы, такие как bitcoin, увеличивает риски проведения сомнительных операций, отмывания и финансирования незаконных видов деятельности и терроризма. При этом надо отличать технологию от конкретных криптовалют. Технологии blockchain и bitshares ни под какой запрет не подпадают, на базе этих технологий может быть создана и система, в которой эти риски не будут реализованы.
Qiwi еще не обращалась в Банк России для обсуждения этого вопроса, но мы готовы с ними обсуждать, в каком направлении они хотят двигаться, возможно ли это с точки зрения закона и не создает ли угроз с точки зрения ПОД/ФТ(противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма — прим. Би-би-си).
Источник: bbc.com
