Москва оперативно и для многих неожиданно ответила отказом на предложение присоединиться к Организации стран-экспортеров нефти.
— Дело в том, что вместо избавления от нефтяной зависимости такой шаг, скорее всего, принес бы России уже практически стопроцентную привязку к ценам на черное золото. Показательно, что категорическое «Нет» произнесено не официальными лицами, а Игорем Сечиным — главой крупнейшей в стране и почти государственной, но все же независимой компании «Роснефть».
Нынешняя ситуация в мировой экономике — близкая к кризисной: неожиданно для многих цены на нефть резко упали. И это после нескольких лет, когда они буквально зашкаливали. А потому и не стоит удивляться, что 31 августа 2015 года от ОПЕК последовало прямое предложение России присоединиться к картелю.
ОПЕК регулярно пеняла России за несговорчивость, после полной реорганизации нефтяной отрасли нам предлагали немало рецептов, как слезть с «нефтяной иглы», однако вступить в ОПЕК напрямую не предлагали ни разу. И теперь многие эксперты готовы были расценить предложение организации как своего рода панацею, считая, что наша страна должна принять его чуть ли не безоговорочно.
Для того чтобы понять, на чем основана позиция нынешнего главы «Роснефти», и почему России не стоит рассчитывать на существенную выгоду от альянса с ОПЕК, стоит для начала коротко напомнить, что из себя представляет эта организация.
ОПЕК была создана в шестидесятые годы прошлого века как неформальное объединение государств, в которых высокий уровень добычи нефти позволял им вести ее продажу в достаточно серьезных масштабах. В качестве формы объединения был выбран картель, который предусматривает полное подчинение любому коллективному решению со стороны абсолютно всех его членов. Но это еще не все: членство предусматривало — и, кстати, до сих пор предусматривает — полный государственный контроль над добычей нефти.
В 1960 году Саудовская Аравия, Кувейт, Иран, Катар и Венесуэла создавали международный картель для борьбы с экономическим и политическим засильем транснациональных корпораций, которые в то время контролировали мировой рынок нефти. Именно поэтому государственная монополия на добычу являлась одним из обязательных условий.
Стремительный рост мировой экономики обеспечивал стабильно растущий спрос на углеводородное сырье, к тому же многие страны Европы постепенно отказывались от угля и торфа как основного топлива. Первое испытание картеля на прочность случилось в 1973 году, когда ОПЕК в результате арабо-израильской войны пошел на беспрецедентные ограничения в поставках нефти развитым странам, поддержавшим Израиль, а затем и в ее добыче.
Тот кризис специалисты нередко так и называют — «нефтяное эмбарго». Одним из его итогов стал рост стоимости барреля нефти с трех до двенадцати долларов. На фоне современных, согласитесь, смешные цены. В дальнейшем ОПЕК пришлось пройти еще через многие кризисы, случалось, что картель сбивал цены на черное золото до рекордно минимальных уровней. Под одну из таких волн «минимизации» попала Россия, и выбиралась с помощью дефолта.
В настоящее время ОПЕК переживает своего рода системный кризис. Организация фактически раскололась на отдельные группировки, многие из участников больше не хотят выполнять взятых на себя обязательств. Нынешняя ситуация с ценами вообще мало кому понятна: добыча на протяжении уже нескольких недель падает практически во всех странах, даже не у членов ОПЕК, снижается и мировой спрос на углеводородное сырье. Растут только запасы в нефтехранилищах. Однако цены повышаться и не думают, из-за чего Венесуэла, к примеру, уже напрямую запросила ОПЕК о помощи.
Сами члены организации признают: ОПЕК, как реальный картель, больше не срабатывает. Самое главное, что влияние его на нефтяные цены теперь весьма ограничено. Действия отдельных членов полностью противоречат традиционной логике: раньше, когда цена на нефть снижалась, страны ОПЕК ее поддерживали. А сейчас Саудовская Аравия упорно наращивает добычу, фактически подставляя всех остальных членов. Здесь было бы вполне уместно спросить, а что там вообще делать России? Уравновесить негативное влияние саудовских шейхов?
Интересно, что именно эта страна никогда не хотела видеть в ОПЕК Россию, которая является ее конкурентом на энергетическом рынке. Но теперь саудиты, кажется, уже и себя самих не хотят видеть в ОПЕК. Иначе, зачем они так откровенно игнорируют правила картеля, действуя на рынке абсолютно самостоятельно. И еще подкрепляют такую политику регулярным заигрыванием с Ираном, которому якобы «гарантируется неограниченная ничем, кроме технологических условий, квота добычи».
По уровню добычи нефти Россия вот уже который год соревнуется с Саудовской Аравией, хотя никакого прямого интереса в том, чтобы опередить конкурента, у нас нет и в помине. На дворе — не те времена, и даже с пропагандистской точки зрения России это не нужно. К тому же и сами рекордные показатели добычи складываются из суммарных усилий ряда частных компаний. Однако нельзя забывать, что, в отличие от той же Саудовской Аравии, Россия добывает природный газ, цены на который напрямую привязаны к нефтяным.
Отказ от альянса с ОПЕК напрямую связан и с тем, что у России и по нефти, и по газу слишком много долгосрочных контрактов, которые заключались, исходя из существующих реалий именно частными компаниями, пусть даже и с очень значительной долей государственного капитала.
Однако отказ отказом, но пока ОПЕК существует, как-то договариваться с ней России все же выгоднее, чем просто играть по своим правилам. Уже хотя бы потому, что нам, так или иначе, надо сохранять свое очень солидное присутствие на мировом рынке нефти. Иначе придется сворачивать добычу и, в первую очередь, закрывать многочисленные нерентабельные скважины, которые сейчас осваивают в основном небольшие региональные компании. Тоже, как правило, независимые. Их ликвидация грозит социальными проблемами в целом ряде районов страны, в которые и так люди едут работать практически только из-за высоких зарплат.
Сам же факт неожиданной любви ОПЕК в России нам неплохо было бы использовать в свою пользу. Но для начала все же разобраться, а в чем собственно выгода ОПЕК от возможного присоединения к ней России? Мы стали страной-наблюдателем, еще будучи Советским Союзом, в 1988 году, и Россия этот статус за собой сохранила. Но именно за прошедшее с тех пор время роль нефти, как весьма эффективного политического оружия медленно, но верно снижалась. По всем признакам, после «арабской весны» нефтяной фактор остается реально значимым в основном потому, что он уже не нефтяной, а нефтегазовый.
И именно русский газ сразу объясняет взявшуюся как будто ниоткуда лояльность ОПЕК к нашей стране. Но не только: есть и еще пара немаловажных факторов в пользу России. Во-первых, у России есть неплохие возможности противодействовать слишком сильным колебаниям цен на нефть. Дело в том, что отнюдь не вся нефть, добываемая у нас, законтрактована на годы вперед. И не все идет на экспорт по трубам, многое вывозится танкерами или в цистернах по железной дороге. Цены на нефть давно уже не исключительно зависят от соотношения спроса и предложения. Влияние политического фактора дополняется играми США со сланцевыми нефтью и газом, на которые если кто-то и способен ответить, то это Россия.
Почему российские компании пока не предпринимают ничего подобного, почему им не прописывают такого рецепта «сверху» — отдельный вопрос. Мы же здесь рассмотрим второй фактор в нашу пользу. Итак, в отличие от других членов ОПЕК, она остается реально независимой, несмотря на то, что со всех сторон обложена НАТО, несмотря на давление санкций, несмотря на то, что все еще продолжает терять союзников, которых принято называть естественными. Зато обретает новых или возвращает старых, реализует масштабные глобальные проекты, и без России по-прежнему никак не обойтись ни в космосе, ни в атомной энергетике.
К тому же Россия и развитые страны вовсе не ради декларации признали взаимную энергозависимость. Пока у этой зависимости впереди только перспектива роста. Европе нужны русский газ и русская нефть, России нужны колоссальные средства на освоение месторождений углеводородов, на модернизацию действующих и строительство новых нефте- и газопроводов, наконец, на новые технологии. Сотрудничая в энергосфере, можно, конечно, и дальше играть в санкции и контрсанкции, но газ и нефть продолжают как-то оставаться за скобками.
Однако для реального прорыва в энергетическом диалоге нужно взвешенное партнерство во всех иных сферах — и в политике, и в экономике.
Да, у России не слишком хорошо складываются дела по части минимизации рисков для инвестиций, никак не отладится финансовая система. Зато при нынешних колоссальных сложностях в налаживании межнационального и межконфессионального диалога опыт России в этой сфере становится абсолютно бесценным. Что бы там ни говорилось, но только с Россией пойдут на диалог многие из тех, кого сейчас в мире уже однозначно записали в «недоговороспособные».
Для России выгод от присоединения к ОПЕК пока, по сути, никаких. Почти. Надо все же принять во внимание, что возможность напрямую, без посредников, и, если надо, без учета коммерческих и политических факторов договариваться с другими экспортерами нефти — это лучше, чем примитивная капиталистическая конкуренция. Которая чревата не только кризисами, но и дефолтами и войнами.
В том же, что Россия договороспособна, сомнений на самом деле нет ни у кого, даже после Крыма и Донбасса. Политические декларации не в счет и персональные амбиции некоторых политиканов — тоже. Главное, что может дать ОПЕК России – это предсказуемость и определенные гарантии того, что даже в самый сложный момент не случится такого, что добыча нефти у нас потеряет всякий смысл.
Но факторы, которые делают вступление нашей страны в ОПЕК если не бессмысленным, то, во всяком случае, несвоевременным и невыгодным, глава «Роснефти» уже привел. Во-первых, в России совершенно иные условия добычи нефти по сравнению не только с арабскими странами, но даже и с Венесуэлой. России нефть обходится в разы дороже, а ее ведь еще и приходится доставлять на огромные расстояния. Львиная доля пресловутых нефтяных доходов у нас уходила и уходит на геологоразведку и освоение новых месторождений. И это — вместо того, чтобы по примеру шейхов, вкладываться в здравоохранение, образование и инфраструктуру.
А, во-вторых, это — негосударственный статус российской «нефтянки». Что вообще-то не совсем так: доля «Роснефти» и «Газпромнефти» вместе с компаниями, в которых есть доля региональных властей, достаточно велика, хотя говорить о государственной монополии, разумеется, не приходится. Тем не менее, в России, на данном этапе ее развития, трудно вести речь о возвращении в государственную собственность нефтяной отрасли. С нее же, если, конечно, забыть о пресловутых ваучерах, фактически и начиналась большая приватизация в России. Именно опираясь на частный капитал, страна так надеялась наконец-то слезть с «нефтяной иглы»…
Пока, как видим, не очень получается, однако перспектива возможной «нефтяной ломки» в случае масштабной национализации сегодня многих пугает еще больше, чем «приватизационные» игры по рецептам Е. Гайдара и А. Чубайса. Хотя в России ведь ничего исключать нельзя. Конец ЮКОСа, уход ТНК-ВР под «Роснефть» и превращение «Сибнефти» в «Газпромнефть» — это очень похоже на тенденцию, однако.
Давайте просто представим себе, казалось, немыслимое: российская «нефтянка» из частной вдруг превратилась в государственную. Вот тогда уже можно будет говорить не только о вхождении в ОПЕК, но и о создании некоего более действенного «нефтяного» или «нефтегазового» объединения. Ведь этот нынешний картельный сговор, извините за повтор, уже почти не срабатывает. Идея создать что-то вроде объединения нефтедобывающих стран тут, увы, не сгодится, жесткие квоты не для них. Такие добытчики, как Малайзия, Бразилия, тот же Иран или только приходящий в себя Кувейт приложили слишком много сил в борьбе за место под солнцем, чтобы на годы вперед лишить себя возможности сделать это место побольше и поуютнее.
Фраза «время покажет» уже давно набила оскомину. Но в данном случае без нее не обойтись.
Алексей Подымов
Источник: stoletie.ru
