Власти Бурятии и Приангарья заявили о локализации последних пожаров на Байкале. Об ущербе пока не говорят. Ученые предварительно называют суммы в сотни миллиардов рублей.
В 2015 году для лесов Сибири, как в плохом кино, все сошлось: и самое жаркое за столетие с четвертью лето, и сухие грозы, и безалаберность местного населения, и халатность должностных лиц. Как результат — режим ЧС в пяти регионах, более 6,5 тысяч пожаров с начала сезона (с апреля) и почти 1,5 миллиона гектаров уничтоженного леса.
Это данные Рослесхоза по Сибирскому округу. С такими цифрами не согласен Гринпис, по информации которого только в Иркутской области и Бурятии за последние два месяца огонь повредил до 1,5 миллионов гектаров земель. Официальный подсчет нанесенного ущерба еще не закончен, и вряд ли реальная сумма когда-либо будет предана гласности. По данным Байкальского института природопользования СО РАН, только в Бурятии пожары уничтожили леса на сумму свыше 200 миллиардов рублей, и это без учета затрат на тушение, расчистку горельников и санитарную рубку.
Отряд 15.08
Лесные пожары в Прибайкалье зародили такое необычное для Иркутска явление, как волонтеры. Как средство коммуникации гражданского общества социальные сети здесь стали использоваться сравнительно недавно. Сегодня впечатленные масштабами стихийного бедствия и беспомощностью властей добровольцы при помощи соцсети сколотили команду, которая своей активностью стала эту самую власть раздражать. «Отряд 15.08», названный по дате своего создания, каждые выходные выезжает тушить. Сформированный местным предпринимателем Сергеем Перевозниковым отряд пополняется все новыми людьми. За несколько дней до выборов 13 сентября и.о. губернатора Иркутской области Сергей Ерощенко вручил волонтерам благодарственные письма и пожал руки. Волонтеры помнят, как их вызывали на ковер в областную администрацию и советовали сильно не высовываться.
Вечером 3 сентября на Байкальской улице в Иркутске собрались добровольцы. Человек 40 (из которых примерно 6 женщин), другие записались раньше, по телефону или через соцсеть. Им предстояло ехать в самый жаркий в регионе Ольхонский район. 30 августа здесь обнаружили новый пожар, с которым Лесохрана не может справиться пятый день.
Это самая многочисленная за все время экспедиция — 150 человек. Женщин сюда даже не записывают, исключение для поварих, по одной на бригаду. Бригада состоит из 10 добровольцев, бывший спасатель Николай проводит инструктаж: сапоги предпочтительно кирзовые, потому что в резиновых прижигает пятки, на голову — марлю, ее можно смочить водой, на поясе фляжка — пересыхает горло, респиратор не нужен — мешает работать, рации выдадут (главное, не потерять), хорошо взять с собой бензопилу, чтобы в каждой бригаде было по два пильщика.
– Предупреждаю сразу, увижу у кого-нибудь дебильник в ухе с музыкой, этим дебильником — в соответствующее место, – Николай говорит это так, что сомнений не остается. – Потому что на просеке дерево падает, тебе крикнули: «Бойся», а ты не услышал, и у нас труп. Хочу, чтоб вы поняли: вообще, по правилам, в зону ЧС допускаются только аттестованные спасатели, у нас никто не аттестован, поэтому мы идем по собственному позыву, а если кого-нибудь задавит – сразу от трех до пяти лет общего режима. У кого какие вопросы?
– Зверье там есть?
– Там человек 15 красноярских десантников, главное, их не разбудить, – остроумие одного из волонтеров не дало Николаю ответить на вопрос.
Приезжая на место, волонтеры поступают в распоряжение руководителя тушения пожара. Работают вместе с бойцами лесной охраны. Все необходимое оборудование, снаряжение и питание для себя «Отряд 15.08» привозит с собой. За месяц существования удалось собрать 600 тысяч рублей, кто-то помогает продуктами, кто-то находит технику. Среди волонтеров люди самых разных профессий, от студентов и бизнесменов до врачей и вольных художников. Кстати, тот пожар, номер 73, они потушили.
Несмотря на то, что выезды на тушение лесных пожаров происходят в выходные, не каждый может себе позволить прогулять работу, так как отправка – утром в пятницу. Но для таких лето-2015 в Иркутске предоставило альтернативу. Помимо пожаров лесных, столица Приангарья столкнулась с проблемой возгорания торфяных болот. Эта работа внешне менее героическая, но зато сюда берут женщин — копать землю. Торфяники вокруг Иркутска горят каждый год, но нынешние масштабы привлекли внимание московских экологов. Именно специалисты Гринпис показали местным МЧСовцам правильную технологию тушения — горящий торф нужно перекопать, а только затем залить водой, превратив выгоревшую землю в вязкую жижу.
– Девочки, вам нужно памятник поставить, – говорит спасатель Алексей. – В первый раз такое вижу: приехали, привезли продукты и стали готовить. А то до этого все девушки приезжают, говорят: «Дайте лопату» – и уходят копать.
Из 20 волонтеров, приехавших на торфяные болота в район деревни Бурдаковка, 9 девчонок. Взять сразу лопаты и идти копать помешал первый за последние недели дождь, из-за которого, по технике безопасности, как раз Алексей и не пустил. Привезенные с собой продукты, купленные на деньги волонтеров, из-за ненастья пришлось укрыть брезентовым предвыборным плакатом. «Ну, хоть какая-то помощь от нашего губернатора», – пошутил кто-то.
Дождем торф не потушить и, к счастью, через час он прекратился.
– Значит, так, копаем по кромке, до холодной почвы, перекопали — зовем МЧС, они будут поливать. Если трава желтая — не наступать, значит, там огонь, провалишься под землю, сгоришь — пикнуть никто не успеет, – командует Максим.
Чумазый и шустрый Максим, который удивительно ловко ориентируется в этих бескрайних болотах, внезапно оказывается не спасателем. Он здесь волонтерит уже неделю.
– Меня с работы уводили неделю назад, а я без работы не могу.
– А где ты работал?
– На кладбище.
В районе Бурдаковки горят болота общей площадью тысяча гектаров. Как говорят в Гринпис, если этот процесс не остановить, Иркутск может повторить судьбу Москвы 2010 года. Тогда, по данным «зеленых», в столице резко возросла смертность. В группе риска торфяных пожаров – беременные женщины, сердечники, люди, страдающие заболеваниями дыхательной системы. За неполный из-за дождя рабочий день двум десяткам волонтеров удалось локализовать пожар на площади 1 гектар. К вечеру 5 сентября оставалось 999.
На серьезность ситуации с торфяными болотами в Иркутском районе обратила внимание Западно-Байкальская межрайонная природоохранная прокуратура. В настоящее время проводится проверка в отношении должностных лиц районной администрации, которые не приняли своевременных мер для тушения и даже не ввели режим ЧС.
Все под контролем
Когда в середине июля в Приангарье был введен режим ЧС, жители южных районов Иркутской области не отнеслись к этому как-то по-особенному: на севере всегда горит лес, и периодически ситуация становится критической. К началу августа масштабов никто до конца не понимал, местные власти рапортовали о контроле над ситуацией, журналисты транслировали не особо внушительные цифры площадей горения. В разгар предвыборной кампании (13 сентября здесь избирали губернатора) в Приангарье было, как в Багдаде.
В ФГБУ «Заповедное Прибайкалье» входит 4 особо охраняемых природных территории федерального значения. Общая территория составляет 1259 тыс. га. В его составе Байкало-Ленский заповедник, имеет статус участка Всемирного природного наследия. Это самый крупный заповедник в районе Байкала.
В первых числах августа природоохранная прокуратура вышла в рейд, чтобы проследить за сбросом отходов в озеро. Утром 6 августа, подходя к Бакланьему камню, что в нескольких километрах от знаменитой бухты Песчаная, проверяющие увидели дым.
Прокуроры высадились на берег и обратились к руководству заповедника, мол, ребята, у вас горит. Ответ был призван успокоить: «Мы в курсе, ситуация под контролем».
– Быть может, нужно подключить к тушению авиацию? У вас разгар туристического сезона, много людей в зоне потенциальной опасности.
– Авиация не нужна. Начальник пожара справится сам.
Прокурорские продолжили рейд и лишь позднее узнали, что начальник пожара, точнее, руководитель тушения пожара Владислав Шалашов справился таким образом, что чуть не убился сам, врезавшись на квадроцикле в скалу в ходе разведки местности. К 8 августа огонь, вспыхнувший на пятачке в 5 га, подошел вплотную к турбазам «Байкальские дюны» и «Бухта Песчаная», пришлось эвакуировать людей, а сам пожар ликвидировали только 1 сентября, когда его площадь достигла 580 га. Огонь прошелся по уникальным, особо охраняемым лесам, где преобладают реликтовые деревья, помнящие Байкал совсем юным, и восстановить которые невозможно.
По материалам проверки Западно-Байкальской природоохранной прокуратуры было возбуждено уголовное дело по статье «Халатность»: «Установлено, что причиной быстрого распространения огня на особо охраняемой природной территории федерального значения послужило ненадлежащее исполнение должностными лицами учреждения «Заповедное Прибайкалье» своих обязанностей. Работники, участвующие в тушении лесного пожара, не были обеспечены исправным оборудованием, механизмами и инструментами, средствами связи, отсутствовал план выполнения работ по тушению лесного пожара».
К середине августа масштабы бедствия на Байкале достигли таких высот, что прикрыть их успокоительными сводками с заниженными данными было невозможно. Премьер-министр Дмитрий Медведев о полыхающей тайге узнал, скорее всего, не из официальных отчетов местных властей, а из социальных сетей, пестревших к тому времени внушающими оторопь фото и видео.
Возмущение премьера не удалось успокоить статистикой о брошенных дополнительных силах МЧС. «Почему нельзя было это сделать раньше, пока размах стихийного бедствия еще не достиг таких масштабов? — был трогателен в своей наивности Медведев.— Вообще, почему это происходит?».
Министр МЧС Владимир Пучков уловил тональность и, примчавшись в Иркутск, пролетев над областью, устроил местным разнос. «Как вы довели заповедные леса до такого состояния? Вы обязаны были обеспечить защиту заповедников от огня, точный прогноз погоды был»,— бушевал чрезвычайный и ставил задачу — все потушить за три дня. Это было 14 августа.
С начала апреля на территории Приангарья было зафиксировано больше тысячи пожаров, каждый из них имеет свой персональный номер, фактически это имя пожара, и, называя его, здесь все понимают, о какой территории идет речь.
— На сегодняшний день у нас 31 лесной пожар, 5 уже ликвидировано, переходящих со вчера было 26, и сегодня 5 обнаруженных, – доложил обстановку начальник РПДУ Анатолий Сучков. – На мониторинге было два самолета Ан-2, на обслуживании лесных пожаров 3 вертолета Ми-8, по заброске сил и средств, по перевозке один Бе-200, один Ил-76. Вроде ничего не забыл. Переходим к заслушиванию территориальных отделов. Качуг, с вас начнем. Качуг, слушаем.
– Здравия желаю, уважаемые коллеги, – взял под козырек Качуг. – На сегодняшний день на территории Качугского лесничества действуют 6 лесных пожаров, один из них локализован. (..) По пожару номер 81 работают 84 человека авиационной пожарной службы, происходит прокладка минполос. (…) Пожар номер 91 локализован силами лесной охраны, 18 человек, 9 единиц техники, сейчас люди и техника занимаются окарауливанием данного пожара, по ликвидации будем досматривать завтра. По всем действующим пожарам угроза населенным пунктам и инфраструктуре отсутствует. Доклад окончен.
— Спасибо, Качуг. Братское, слушаем.
– Добрый вечер, многоуважаемый Анатолий Иванович, – вальяжно зазвучало из Братска. – На сегодняшний день на территории Братского лесничества, благодаря своевременным и достаточным усилиям сотрудников, был успешно ликвидирован пожар номер 70, на весьма малой территории.
— Весьма малой, это какой?
– Три гектара.
— Все обработано, возобновление невозможно?
– Да. Кромка обработана вручную, окарауливание оставлено.
— Спасибо, до свидания. Илимское?
– Добрый вечер, – устало ответили из Илимского лесничества. – У нас действует один пожар. В принципе, с утра мы хотели его уже ликвидировать, но температура поднялась до 30 градусов плюс ветер — раздуло его по кромкам. Добавили пять человек. Дополнительно направили еще один бульдозер для того, чтобы его опахать, иначе мы этот пожар будем окарауливать еще неделю. Потому что там камни, завалы, его руками очень трудно потушить. Сейчас мы его бульдозером, и завтра к обеду подадим на ликвидацию.
— Вы там долго не возитесь. Заканчивайте уже. Если нужны дополнительные люди, техника, сообщите.
– Хорошо, но мы пока справляемся.
— Ну, пока вы не справляетесь, – вмешался в разговор замначальника ГУ МЧС Василий Разумнов. – Потому что вы вчера еще должны были этот пожар ликвидировать. И вчера вам были даны рекомендации, в том числе по наращиванию людей, а сегодня вы уже рассказываете, что ветер подул, еще что-то.
– По вашей рекомендации мы людей нарастили и добавляем еще технику, – к усталости Илимского прибавилась обида.
Илимскому лесничеству досталось еще и за местное население, которое устраивает пожары, и за несчитанный ущерб, который необходим для возбуждения уголовного дела. С каждой новой претензией голос Илимского звучал все тише, и в конце разговора он буркнул: «До свидания» – и отключился.
По данным Департамента лесного хозяйства по СФО, основными причинами сложившейся в Иркутской области ситуации с пожарами стали: несвоевременное наращивание сил и средств на тушение пожаров; недостоверная оценка площадей действующих пожаров, что не позволило принять своевременные решения по тушению; низкая эффективность профилактической работы с населением.
На очереди было четвертое и самое сложное по своей обстановке лесничество — Ольхонское, на территории которого находится национальный заповедник. Здесь 2-го сентября было зафиксировано 9 пожаров общей площадью 4 408 гектаров. Наверное поэтому голос Ольхонского лесничества был самым печальным.
– Здравствуйте. У нас локализовано 4 пожара … обработано … но не до конца … не удалось… Пожар 68 сегодня ликвидировали, планируем ликвидировать на 22 часа. (…) На пожаре номер 70 работает 26, то есть 14 человек лесной охраны, сотрудников МЧС 37 человек. (..) Также действует три лесных пожара, которые мы не можем на сегодняшний момент локализовать. Там очень сложный рельеф, большая площадь и нужно применение авиации, – каждое слово давалось Ольхонскому с трудом. – Это по 52-му пожару. По 59-му — сложный рельеф, каменная местность, болотистая местность. Пожар номер 73, который мы открыли 30-го числа, силами лесной охраны и мобилизованных планируем локализовать завтра. Сложный рельеф, каменные россыпи и подъем…
Начальник Ольхонского лесничества наконец устал давить из себя слова и замолчал совсем. Минуты гнетущей тишины прервал Анатолий Сучков:
— По 59-му пожару, то, что вчера говорили, у вас хотя бы план тушения пожара появился?
– Да. Появился. У нас связи с этим пожаром нет. Ситуацией не владею. Но думаю, что в 10 квартале северная часть этого пожара кромка должна стать.
— Последний вопрос — в целом, по ощущениям, есть у вас нехватка людей, техники?
– Да нет, хватает людей, я думаю, в ближайшие дни мы с этими пожарами справимся.
— У меня к тебе еще такой вопрос: есть у нас хоть один пожар, по которому бы Бе-200 отработал и полностью его потушил? Хотя бы один?
– По нашему лесничеству такого нет.
— Я тебя понял. Спасибо.
О ликвидации пожаров на территории Иркутской области местные власти стали говорить за неделю до губернаторских выборов. И.о. главы региона Сергей Ерощенко раздавал благодарности должностным лицам на фоне сообщений в соцсетях о продолжающихся пожарах. Тема горящих лесов, разумеется, активно использовалась в предвыборной кампании. Силы действующего губернатора занижали данные о масштабах бедствия и преувеличивали успехи в тушении. Оппозиция, в свою очередь, пеняла на развал системы пожаротушения, нецелевое расходование средств и припоминала Ерощенко принадлежащую его семье авиакомпанию, которую можно было бы задействовать. По итогам голосования 13 сентября в Приангарье случилось нестандартное: Сергей Ерощенко набрал 49,6 %, его основной противник Сергей Левченко — 36,61 %. Второй тур назначен на 27 сентября.
Юлия Никитина
Источник: fontanka.ru
