У голых землекопов и людей может быть больше общего, чем мы привыкли думать. Научная работа об этом опубликована в журнале Physiological Reviews, кратко об исследовании сообщает издание «Элементы».
Голый землекоп — очень необычный грызун. Он живет под землей и выглядит, как сырая сосиска. Землекопы крайне медленно стареют: в лаборатории они могут жить до 30 лет и дольше. Другие грызуны такого же размера — например, мыши — живут раз в десять меньше.
Люди тоже выделяются среди приматов огромной продолжительностью жизни — до 122 лет (у шимпанзе максимум — 59 лет). К тому же и люди, и голые землекопы отличаются крайне высоко развитой социальностью.
Группа российских и немецких биологов проанализировала факты о том, что у голых землекопов и людей есть еще одна важная общая особенность. У обоих видов во взрослом состоянии сохраняется множество черт, характерных для детенышей или даже эмбрионов близких видов. Это явление ученые называют неотенией.
У голых землекопов специалисты насчитали 43 признака неотении. Среди них — мелкие размеры, долгая беременность, отсутствие волосяного покрова, устойчивость нейронов к аноксии (кислородному голоданию) и слабая способность к поддержанию постоянной температуры тела.
У человека тоже обнаружилось множество признаков, которые можно охарактеризовать как «детские»: например, особенности строения черепа и пониженная внутригрупповая агрессия.
Важный признак неотении у людей — продолжительность периода развития мозга. К примеру, максимальная экспрессия генов, связанных с формированием синапсов, в префронтальной коре у шимпанзе и макак наблюдается в возрасте одного года, а у человека — только в пять лет.
Исследователи считают, что между долголетием, развитой социальностью и многочисленными неотеническими чертами есть связь. По мнению авторов работы, старение повышает эффективность естественного отбора. У людей и голых землекопов социальность резко ослабляет действие естественного отбора, и поэтому стареть ради повышения его эффективности становится бессмысленно.
У людей к защищенности добавляется еще и то, что адаптация к переменчивой среде у нас теперь идет за счет культурно-социального и научно-технического развития, а не за счет биологической эволюции. Естественный отбор становится неактуален, старение как способ повысить его эффективность теряет смысл, и «генетическая программа старения» деградирует.
