Левые всего мира не первый десяток лет увлеченно спорят о том, как определить советский проект. Государственный капитализм? Деформированное государство рабочих? Первоначальная форма социализма, не справившаяся с внутренним бюрократическим перерождением и потому не вписавшаяся в постиндустриальный поворот истории?
Советская бюрократия объявила формальную национализацию производств реальной властью трудящихся. Сколько шагов отделяло эту декларацию от воплощения марксистского замысла и что это за шаги?
Многие западные марксисты предупреждали, что в построенном только на бумаге «рабочем государстве» правящая бюрократия однажды неизбежно захочет превратиться в новую буржуазию.
Согласно теориям госкапитализма (Амадео Бордига, Арриго Черветто, Тони Клифф и Антон Паннекук прежде всего), советская бюрократия всегда и была «совокупным капиталистом». Прибавочная стоимость продолжала извлекаться номенклатурой, которая ждала своего исторического шанса реставрировать «нормальный» капитализм, чтобы легализовать себя в нем в роли нового правящего класса, и в итоге сделала это, воспользовавшись падением цен на нефть в середине 1980-х, присвоив всю прибыльную собственность и вернув страну к более стихийной и «привычной» форме капитализма.
Споры левых интеллектуалов о природе советского проекта не являются чисто умозрительными хотя бы потому, что из них следует отношение нынешних левых к политическим режимам, для которых марксизм до сих пор остается официальной доктриной (Китай, Вьетнам, Куба) и которые в разных пропорциях соединяют социалистический план и капиталистический рынок под руководством партий, по-прежнему называющих себя «коммунистическими».
