В конце недели лучший город Солнечной системы станет столицей вторых Европейский игр. Их еще называют «Олимпиадой для бедных», «Голодными играми» или вообще никак не называют, потому как «непонятно, что это вообще такое». Если смотреть телик, создается ощущение праздника. Если читать Telegram-каналы, можно узнать многое про недовольство выселенных из общаг студентов, водителей, которым необходимо привыкать к новой организации движения, и туроператоров, не поделивших с дирекцией Игр номерной фонд города-героя. А вообще, говорят, пиар провален, в Минске хотели видеть 90 тыс. человек, а приедет только 9 тыс.
Мы закидывали идею о встрече в формате «прожарки» чисто «на дурака» и не думали, что там согласятся. Но оказалось, что казалось. Заместитель директора фонда «Дирекция II Европейских игр 2019 года» Анатолий Котов оставляет впечатление человека, готового дать отпор. По ощущениям, понятно, говорит не все, зато не идет в отказ.
<hr/>
«Шакира, Дуа Липа, был Энрике Иглесиас»
— Почему на церемонии открытия будет петь Анна Нетребко?
— Вопрос соответствия интересам публики, наверное, уместен. Однако на выбор хедлайнера дирекция Игр не влияет. Организацией церемоний открытия и закрытия занимается Минкульт, который заключил контракт с Белгосфилармонией, которая, в свою очередь, подрядила компанию Игоря Крутого.
Анна Нетребко со своим супругом — узнаваемые люди. У певицы заявлен концерт в Минске, помимо церемонии открытия Игр. Свободных билетов в продаже давно нет. У нее есть своя аудитория в Беларуси. Плюс на выбор хедлайнера оказала влияние песня, написанная специально к Играм. Это тема оперного плана. С точки зрения логики выбор удачный.
К тому же хедлайнера нельзя отрывать от всей концепции церемонии. Это взрослое шоу о нашей истории, современности и будущем. Анна и Димаш абсолютно логично вписываются в сценарий церемонии. Нашей концепции вряд ли подошла бы какая-то мировая рок-звезда.
— Вариант привлечения западных топ-артистов был?
— Еще раз: финальным заказчиком является Минкульт, у которого была полная свобода творчества. Режиссер церемонии — белорус Александр Вавилов — создал интересную, очень образную историю Беларуси от истоков до наших дней. Хайпового исполнителя сюда было бы сложно вписать.
— Какие кандидатуры обсуждались?
— Спектр был абсолютно разный. У каждого из возможных генподрядчиков имелась своя концепция. В конкурсе участвовали компании из Италии, Израиля, США и России. У каждой были оригинальная трактовка базового скелета сценария и свой хедлайнер. Раз уж мы выбрали российского подрядчика, обсуждать, могла ли к нам приехать Шакира или Дуа Липа, наверное, уже не очень корректно.
— Какого хедлайнера предлагали американцы?
— Двух артистов, которые могли приехать к нам, я назвал выше. Шакира, Дуа Липа, был Энрике Иглесиас. Рассматривались абсолютно разные артисты, которые могли бы выступить на «Динамо».
— К слову, зачем было закрывать территорию стадиона чуть ли не за месяц? Формируется ощущение какой-то войны.
— На самом деле это лайтовый вариант. Когда речь идет об обеспечении безопасности, зачастую объекты закрываются за несколько месяцев до начала мероприятия. Некоторые спортивные объекты были доступны для свободного посещения до конца прошлой недели. Мы не хотели нарушать концертные планы того же Дворца спорта или Falcon Club. Но требования безопасности все равно существуют. Плюс нужно наладить четкое зонирование объектов, чтобы различные клиентские группы не смешивались между собой, забрендировать объект в определенной стилистике, довести его до необходимых стандартов международного спортивного вещания, обеспечить удобство для зрителей.
— К чему готовиться на входе на спортивные объекты с учетом нашей традиционной строгости?
— От белорусского стандарта система прохода на объект будет отличаться в лучшую сторону. Предполагаются серьезные людские потоки на вход и на выход. Мы постарались сделать максимум возможного, чтобы сократить процедуру и снизить ее заметность. На всех объектах есть стационарные металлодетекторы. Там же установлены интроскопы, которые будут сканировать ручную кладь. Не потребуется ничего выкладывать.
Сравнивать с последней Олимпиадой не приходится. Рио-де-Жанейро намного опаснее Минска. Там были и военные с оружием, и дотошный досмотр. Исторически сложилось, что уровень террористической угрозы в этой стране много выше. Наш досмотр будет максимально дружелюбным. Таких дружелюбных стюардов и сотрудников милиции, которые начнут работу на наших точках доступа, трудно найти.
И все равно есть рекомендация приходить пораньше и иметь при себе минимальное количество вещей.
«Студенты вернутся в общежития и скажут „вау“»
— Выделенные полосы, которые появились перед играми, многих откровенно напрягают.
— Выделенные полосы для общественного транспорта — неизбежное добро, которое должно существовать в городе с плотной автомобильной обстановкой. По этому пути идут мегаполисы. Цель — сделать комфортным передвижение на общественном транспорте и стимулировать людей пересесть с автомобиля на автобус, троллейбус и трамвай.
Для этого требуется несколько условий. Одно из них — комфортность транспорта. Благо к Играм столичный автопарк очень неплохо обновился. Транспорт должен ходить по расписанию. Чтобы расписание соблюдалось, надо идти на модернизацию дорожной инфраструктуры. Одним из наиболее действенных способов является выделение полос.
Знаю, что в Минске эта тема обсуждается достаточно давно на экспертном уровне. Основные споры касались выбора расположения полосы: крайняя левая или крайняя правая. Мировая практика знает различные примеры.
Перед началом Игр мы говорили о выделении полос. Во-первых, чтобы соблюдался тайминг для спортсменов и судей. Если атлеты вместо получаса будут ехать куда-то полтора часа, это срыв международной трансляции и скандал. Во-вторых, наше предложение легло в канву обсуждений экспертов, ГАИ и дорожников.
Сейчас есть недовольство: мол, это сделано для Игр. Но после Игр с асфальта уберут логотип, а полоса останется. Сюда отлично вписывается концепция и велошеринга, и кикшеринга. Велики и самокаты рассматриваются как удобный способ разгрузить дороги.
Так что нынешнее неудобство — это, скорее, с непривычки. Полосу выделили за две-три недели до Игр, чтобы люди адаптировались к устройству движения. Оно останется таким и после соревнований. Мы уверены, что этот эксперимент по оптимизации движения будет признан успешным.
— Закрытые левые повороты на Дзержинского?
— Неудобства подобного рода временные. На период проведения Игр левые повороты будут создавать потенциально аварийные ситуации для большого потока автобусов, которые станут курсировать из спортивной деревни и в нее. Деревня находится в студенческих общежитиях на Дзержинского. Так что нужно некоторое время потерпеть.
Та же история с поворотом с Немиги на проспект Победителей. Пользоваться им разрешат только спецтранспорту Игр. Эти нововведения требуются, чтобы не создавать аварийные и потенциально конфликтные ситуации, когда там будут курсировать десятки автобусов со спортсменами и судьями.
Организованные колонны сопроводят сотрудники ГАИ. В целом будет сохранен нормальный режим функционирования города. Организация мультиспортивного мероприятия с минимальными негативными последствиями для города — одна из основных задач дирекции. Однако перемещение людей с определенным приоритетом происходит за счет чьего-то комфорта. Это понятно, и это цена, которую нужно платить за большой спортивный праздник.
— Цена адекватная?
— Подобные мероприятия нельзя проводить в чистом поле. Наш белорусский опыт, да и мировой тоже подтверждают, что есть несколько стадий принятия большого спортивного ивента.
Первая — самая сложная. Весь фан еще через несколько лет. Перспектива отдаленная. Видны только приготовления. Естественно, они могут напрягать.
Вторая — непосредственно праздник. В нашем случае это две недели с учетом раннего старта работы фан-зон. Вместе с фаном придут эйфория и понимание, что все это классно. Оказывается, можно принять участие в таком уникальном мероприятии, которое захватывает своей атмосферой.
Третья — осознание, что мы умеем делать классные праздники, умеем отдыхать, веселиться, что надо бы таких вещей побольше. В итоге забывается первая нудная часть, когда ремонтируются дороги, красятся фасады, появляются выделенные полосы. Это факт. Чемпионат мира по хоккею 2014 года прошел по абсолютно такой же схеме. Все говорили: зачем мы выстилаемся перед иностранцами? Но на самом деле мы все это делаем для себя.
Когда начали подготовку, поставили себе четкую цель: это все не ради 10 дней соревнований. Все лучшее должно остаться и дальше приносить пользу городу. У нас была большая конференция по поводу проведения мультиспортивных соревнований. Рассматривали как негативные примеры вроде Афин-2004, так и позитивные вроде Барселоны-1992. Так вот мы хотим стать Барселоной.
В наследство от Игр город получит как минимум улучшенный городской транспорт. Через полгода и год все забудут, что поводом для этого стали Игры. Просто останется понимание, как город позаботился о своих жителях. Та же история со студентами, которые сейчас ворчат, что их выселили из деревни задолго, за полгода. Но, во-первых, они знали, что их выселят. Задолго до старта этих процессов был разработан график перемещений. Во-вторых, студенты вернутся 1 сентября в свои общежития и, уверен, скажут «вау».
Комнаты отремонтировали, модернизировали, появился стабильный Wi-Fi. Условия в общежитиях сейчас на уровне «две с половиной звезды плюс». Не «трешка», но очень комфортный, модерновый студгородок. Проверим, что с ним станет после заселения ребят.
— Студенты — основная база ваших волонтеров?
— Да.
— Зачем запрещать ребятам общаться с медиа, притом что все равно от них идет много неофициальной информации?
— Это не запрет, это необходимость согласовать свои публичные выступления с кураторами. Политика для подобного рода мероприятий стандартная. Организаторы все равно знают больше. Да, волонтерам есть что рассказать о сделанном и увиденном. Факт. В большинстве случаев рассказы позитивные. Но должна быть определенная корректность выражения своих мыслей.
Опять же волонтеры могут рассказать массу всего интересного о подготовке к Играм. Только надо согласовать. Их 8700 человек. Заявок было 24 тыс. Мы отобрали людей, которые реально хотят сделать это мероприятие на драйве и позитиве. У нас серьезная и мотивационная, и обучающая программа. И по пути мы не потеряли ни одного волонтера, если желание было искренним.
Всегда есть процент отсева и естественного отбора. У нас он минимальный.
— По поводу их контрактов…
— У них соглашения, а не контракты. Ребята работают безвозмездно.
— За кепочку?
— За свой опыт. Материально они получают процесс обучения длиной в год, экипировку и возможность завести международные знакомства. Это в основном студенты. Хотя самому старшему волонтеру 84 года. Из Великобритании приедет дедушка, который прошел пять Олимпиад. Ему интересно. Иностранцев вообще приедет порядка 500. Для них волонтерство — стиль жизни. Могло быть гораздо больше.
Ранее проходила информация о якобы кабальных контрактах стюардов. Но история абсолютно прозрачная. Есть разного рода налоги. В сумме получается около 40% от прописанной в контракте зарплаты. Но этот налог платит работодатель. То есть мы.
— Волонтеры жаловались на некомфортную экипировку.
— Бо́льшая ее часть (процентов 90) сделана в Беларуси частным предприятием «Соло-Пинск», торговая марка «Формат». Нельзя сказать, что форма жаркая. Потому как все материалы для костюмов высококачественные. Спортсмены выезжают в таких же на международные мероприятия. Производитель очень долго колдовал над подбором материалом, чтобы он был тонким и дышащим.
«Хочу увидеть человека, которого заставили купить билет»
— Примерно в феврале на официальном сайте Игр было написано: «Общее количество посадочных мест на трибунах во время II Европейских игр составит 375 тыс. единиц с возможностью увеличения их до 535 тыс. в зависимости от спроса и популярности вида спорта». Весной говорится: «Из 190 тыс. билетов на конец мая уже продали около 100 тыс.». Что здесь не так?
— 500 с лишним тысяч — количество всех посадочных мест, которые есть на всех наших аренах, помноженное на количество всех спортивных сессий. То есть это возможный максимум зрителей. Но количество билетов меньше, поскольку есть технические и не только блокировки. Например, платформа для телекамер, которая не только занимает место под себя, но и вырезает несколько рядов вокруг, поскольку создает слепые зоны. Плюс места для медицинских работников, для журналистов, для работников службы безопасности, для членов делегаций — это конкретно 15% от билетного фонда.
В итоге количество предоставляемых билетов гораздо меньше теоретического максимума. Весной говорилось про 190 тыс. билетов. Но теперь она выше — порядка 250 тыс. Потому что мы наконец разобрались с техникой. Самым сложным в данном отношении был стадион «Динамо». На церемонии открытия там одна посадка, на атлетике — совершенно другая.
— Ситуация с номерным фондом — туроператоры были вами недовольны.
— Говорим про гостиницы. Номерной фонд Минска — 6 тыс. Он не сильно изменился за последние несколько лет. Эту информацию знает любой туроператор. Мы провели расчет по количеству гостей, которых надо обеспечить жильем. Только спортсмены и технический персонал национальных команд живут в деревне (студенческих общежитиях на Дзержинского — Чюрлениса). Всех остальных тоже нужно где-то разместить.
У нас порядка 18 тыс. официальных участников мероприятий. Это вместе с волонтерами, но с ними проще: есть общежитие. В итоге мы забронировали для себя минимальное количество номеров. Получилось 65% номерного фонда. Контракты с гостиницами мы подписали за год до Игр. Но затем очень быстро стали отдавать ненужные номера даже раньше оговоренного срока. В течение февраля — марта оформились окончательно. Общее количество забронированных дирекцией Игр номеров не превышает стандартную загрузку по Минску в июне. Это порядка 55%. То есть примерно половина гостиниц была на рынке в свободном доступе. Поэтому никто никому не мешал договариваться с отелями и выторговывать какие-то условия для себя.
Я не думаю, что у нас острый конфликт с туроператорами. Это вопрос взаимодействия двух хозяйствующих субъектов: гостиниц, предполагающих свою загрузку, и туроператора, который при среднем течении этого бизнеса гарантирует загрузку, за что получает скидку от гостиниц. Бизнес достаточно простой.
— Проходили такие цифры: мол, на ЧМ-2014 было 70 тыс. туристов, а на ЕИ-2019 — только 30 тыс.
— 70 тыс. — очень непонятный показатель. 30 тыс. для Европейских игр базировались на показателях хоккейного ЧМ. И да, это было 30 тыс., а не 70 тыс. Министерство спорта и туризма захотело как минимум повторить показатель 2014 года. Дирекция поддержала.
— Правда, что изначально вы хотели 90 тыс.?
— Оценки были разными. Мы приняли цифру 30 тыс. Но считаем, что туристов приедет больше. Может, раза в полтора.
— На чем это базируется?
— Существует оценка проведения подобных мероприятий не только в Минске. Поймите, отношение к Европейским играм как к какой-то исключительно белорусской истории неправильное. Это международные старты. В Баку, который принимал первые Игры, приехало порядка 30 тыс. болельщиков. А там плохая логистика. Недавно столица Азербайджана принимала финал Лиги Европы. Было очень много нареканий от фанатов из Англии.
У нас проблема с логистикой не носит столь серьезный характер. Кроме того, есть пять стран-соседок, болельщикам из которых не надо лететь, достаточно сесть на машину. Соседи составят основу иностранных болельщиков, подавляющее количество. Естественно, мы ведем определенную статистику продажи билетов за рубеж. И сейчас после россиян лидируют ирландцы и поляки.
На данный момент иностранцам продано 15 тыс. билетов. Но туристов мы будем считать конкретно во время Игр. Возможно, иностранцы просили купить билеты своих белорусских знакомых. Цифра может меняться. Всего же проданных билетов — порядка 150 тыс.
— То есть белорусы купили больше 100 тыс. билетов на Игры? Настолько серьезный интерес?
— Мы ожидаем еще больший интерес. Я говорил о стадиях восприятия Игр. И у нас не привыкли покупать билеты загодя. К примеру, сейчас мы чуть ли не ежедневно открываем дополнительные сектора на художественную гимнастику. Этот вид пока самый крутой в плане зрительского интереса. Потом пляжный футбол. А на третьем месте — карате.
Стрельба из лука и пулевая стрельба проданы практически на 100%. Но там изначально был не самый высокий интерес, так что выделялось малое количество мест.
— Про эти почти что 135 тыс. билетов, выкупленных белорусами. Вы начнете заполнять трибуны административным ресурсом?
— Разнарядок по спортивным школам и просто школам точно нет. Есть работа с общественными объединениями, в первую очередь с Федерацией профсоюзов Беларуси, которые поощряют своих сотрудников. Но это не бесплатная история.
— Исходя из этого, некоторые жалуются, что их заставляют покупать билеты на Игры.
— Мне бы хотелось увидеть человека, которого заставили купить билет на Игры. Люди приобретают проходки либо индивидуально, либо поступают коллективные заявки от, допустим, наших спонсоров. Их никто не заставлял. Организованные группы школьников на трибунах тоже не сильно планируются.
— А ученики СДЮШОР?
— Аналогично. Для них нет бесплатного посещения. Дети до 7 лет могут посидеть на трибунах вместе с родителями абсолютно бесплатно. Но мама или папа все равно должны купить билет.
Персонально я бы выступал, чтобы дети из СДЮШОР могли посмотреть профильный для себя вид спорта на высоком уровне в плане образовательного процесса. Федерации для своих нужд выкупили определенное количество билетов. Вполне возможно, часть из них они выделят ученикам.
— Вы допускаете, что обеспечение явки может быть инициативой на местах?
— За действия третьих лиц мы не отвечаем.
«Не рассчитываем, что простят, думаем, попросят еще»
— Две точки зрения по поводу пиара. Первая: он провальный, и белорусы до сих пор не понимают, что им втюхивают.
— Внутри страны выпущена масса материалов про Игры. Понятно, год назад их было меньше, сейчас больше. Другое дело — кто что читает и кто что смотрит. Но в целом мне кажется, что задача по информированию населения об Играх выполнена более чем на сто процентов. Об этом говорят из каждого утюга. Однако люди воспринимают свою сферу интересов. Игры — в первую очередь спорт, так что о них слышат прежде всего болельщики.
Спорт — это, конечно, ядро. Но вокруг сделана культурная программа, которая привлекает много большее число белорусов: фестивали, выставки, фан-зона — праздник, который рекламирует сам себя.
— Надеетесь, вам все простят, когда начнется движуха?
— Она всех захватит. А простят — мы не рассчитываем. Мы рассчитываем, что попросят еще. Но для «еще» нужно будет вновь пожертвовать своим комфортом.
— Радикально иная точка зрения по поводу пиара: вы задрали со своими Играми.
— Слушайте, лично мне нравится, что наши национальные телеканалы подходят к этому процессу нетривиально. Запустилось много новых спецпроектов. Это не просто информирование, это творческий процесс. Интересно посмотреть.
— Вы не улавливаете диссонанса: в госмедиа Европейские игры подаются как второе пришествие, а в независимых все трезвее.
— Большого диссонанса нет. Госмедиа — понятно. Негосмедиа — тоже понятно, у них есть несколько степеней независимости. По крайней мере по позиционированию. Есть медиа объективно нейтральные. Тут вопросов нет. Бывает, ими подсвечиваются некоторые проблемы. Но когда информация подана не совсем корректно, мы готовы поправить.
И в целом, если вычесть из ленты новостей государственные СМИ, информация об Играх подается в диапазоне от нейтрального до позитивного. Да, встречается негатив. От этого не застраховано ни одно большое мероприятие. Можно словить хайп и на критике. Но это авторская позиция. Кто-то ищет позитив и помогает создавать настроение праздника. А кто-то, как Вовочка из анекдота, во всем коричневом.
— Почему у Европейских игр отсутствует какой-то супербольшой спонсор, который есть, к примеру, у Олимпиад?
— Контракт предусматривает совместную маркетинговую программу между белорусским олимпийским комитетом и европейскими олимпийскими комитетами. Изначально всей «международкой» занимались наши европейские коллеги.
— То есть дирекция снова ни в чем не виновата?
— Смысл не в этом. С учетом международного масштаба нашего соревнования мы подписали Coca-Cola, BMW, две реально австрийские компании. Деньги velcom и «Приорбанка» — это Австрия. Недавно пришла Nivea. То есть международная история в спонсорстве у нас есть.
Просто фактически до начала нынешнего года по политике наших европейских партнеров мы были ограничены белорусским рынком и привлекали только местную помощь. Маркетинговое агентство в итоге сработало не очень хорошо. Все передали в наши руки. За полгода дирекция сделала максимум, чтобы среди партнеров появились узнаваемые бренды. Mission если и не была impossible, то где-то очень рядом. Мы справились.
Надо понимать, что маркетинг столь крупных мероприятий должен строиться несколько лет. Финансовый план больших компаний расписан загодя. Крупные бренды за десять лет знают, что будут спонсировать Олимпиаду. У них очень долгосрочные контракты с МОК. Потому компании вроде Samsung не очень активно идут на спонсорство событий, конкурирующих с Олимпиадой.
Наши европейские партнеры первым делом отправились к спонсорам МОК, и ничего из этого не вышло. Мы же привлекли всех заинтересованных.
— Как вам название «Голодные игры»?
— Очень рады, что нас ассоциируют с такой интересной сагой — доходной и популярной. А все остальное — желание хайпануть на критике.
— Хорошо, а где вы тогда реально накосячили?
— Мы писали проект фактически с нуля. Наши Игры и азербайджанские — две разные истории. Хотели все сделать максимально душевно, компактно и продуманно. Это очень сложно. Естественно, всегда все можно сделать лучше. Знаете, существует семь основных грехов хозяев любого мультиспортивного мероприятия. Мы немножко зацепили только парочку.
— Например?
— Местами мы слишком буквально следовали инструкциям европейских партнеров. Оказалось, все можно адаптировать, обо всем можно договориться.
