Откуда в самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР» оружие? Три года ответа на этот вопрос искал британский Центр исследования оружия в конфликтах, аналитик которого дал интервью DW.
Боевики одного из незаконных вооруженных формирований вблизи Донецка, 2016 год
Международные аналитики сначала изучали вопрос, откуда оружие у боевиков самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР», прежде всего на основании фото- и видеоматериалов. В 2018 году эксперты британского неправительственного Центра исследования оружия в конфликтах (Conflict Armament Research, CAR) принялись исследовать изъятое в зоне конфликта такое оружие всеми доступными методами, чтобы установить его точное происхождение, а также вероятную зависимость незаконных вооруженных формирований от внешних поставок.
О результатах трехлетней работы DW поговорила с одним из авторов опубликованного недавно отчета по этой теме, аналитиком CAR Дамиеном Сплеетерсом.
DW: Господин Сплеетерс, вы три года анализировали десятки единиц оружия, изъятого у представителей незаконных вооруженных формирований в Донбассе — от стрелкового до гранатометов и беспилотников. Ранее уже появлялось немало свидетельств того, что боевики «ДНР» и «ЛНР» пользуются, очевидно, российским оружием. В чем вы видите значение проделанной именно вами работы?
ДамиенСплеетерс: Это первое исследование, основанное на анализе конкретных единиц оружия, а не на фото- или видеосъемке. Мы разбирали оружие, анализировали каждый компонент и отслеживали его происхождение. Новым является, в частности, наблюдение о том, как заметались следы, чтобы помешать идентификации происхождения оружия.
Это делалось не хаотично, а системно. Удалялись не все идентифицирующие отметки на оружии — часть оставляли. Что позволяет нам предположить, что это происходило на основании инструкций, подобных подходам регулярных армий к инвентаризации оружия. Мы также обратили внимание на то, что отдельные компоненты оружия совпадают с главным серийным номером, что означает, что цепочки, по которым доставлялось на место вооруженного конфликта это оружие, были короткими. В этом отличие от других вооруженных конфликтов.
У нас есть опыт анализа вооружений, которые применялись в 25 различных конфликтах по всему миру. Обычно оружие состоит из набора различных компонентов, взятых из разных единиц оружия. Это свидетельствует о том, что оно передавалось из рук в руки, его ремонтировали, меняли запчасти. Но в Украине все было не так. Там мы увидели, что все компоненты обычно соответствуют оригиналу и не меняли пользователей.
Кроме того, мы сверили изъятое у боевиков оружие c учетными данными Вооруженных сил Украины (ВСУ). И выяснили, что часть этого оружия состояла на учете украинских воинских частей в Крыму и после аннексии попала на восток Украины. Некоторые боеприпасы также были ранее на учете ВСУ и, вероятно, были потеряны. Однако львиная доля оружия никогда не была на учете в украинской армии. Итак, версия о том, что в конфликте использовалось старое советское оружие, захваченное на армейских складах на неподконтрольной украинскому правительству территории, не соответствует действительности.
— Вы смогли идентифицировать, откуда тогда взялась львиная доля оружия в «ДНР» и «ЛНР»?
— Она была произведена после 1991 года. В основном это оружие никогда не стояло на учете ВСУ. Кроме того, частичное уничтожение идентификационных маркировок свидетельствует о том, что кто-то был не заинтересован в том, чтобы это оружие удалось идентифицировать. Кто-то, кто не хочет, чтобы мы знали, кем и когда было произведено это оружие.
В то же время те единицы оружия, на которых идентификационные отметки не были уничтожены, нам удалось идентифицировать как находящиеся на учете украинской армии. По нашему мнению, это может свидетельствовать о том, что оружие с уничтоженными идентификационными отметками не было на учете в украинской армии, следовательно, его происхождение было за пределами Украины.
— Уточните, пожалуйста, что вы имеете в виду. Это российское оружие?
— Это оружие было произведено в Российской Федерации. Однако из-за удаленных идентификационных меток мы не могли установить, где именно оно стояло на учете. У нас нет доказательств, что РФ осуществляла прямые поставки этого оружия формированиям в Восточной Украине. Все, что мы знаем: это произведенное в России после 1991 года оружие, оно не состояло на учете в Украине, кто-то уничтожил его идентификацию, чтобы невозможно было установить, что это оружие из России. РФ не ответила на наш официальный запрос о том, находилось ли это оружие на учете в российской армии.
— Украинская сторона ответила на все ваши вопросы относительно учета оружия. Вы удовлетворены уровнем сотрудничества с Киевом?
— Мы впервые в нашей работе увидели такой уровень прозрачности со стороны государства по поводу того, что было и чего не было у них на учете, какие типы оружия находятся на вооружении украинской армии, а какие нет. Мы надеемся, что этот пример побудит другие государства в будущем быть столь же открытыми.
— Ваши проекты по идентификации оружия в конфликтах в разных частях света, как указано на вашем сайте, получают финансовую поддержку ЕС и, в частности, правительства Германии. В Брюсселе и Берлине читают ваши аналитические отчеты? Если да, насколько они важны?
— Нам дают деньги на исследования, в частности, чтобы мы изучали случаи, когда какое-то военное оборудование попадает из ЕС в зоны конфликтов. Когда мы находим, например, немецкий двигатель в беспилотном летательном аппарате, мы обращаемся за пояснениями к производителю этого двигателя, чтобы понять, каким образом и кому — какой фирме — были осуществлены поставки. Мы изучаем всю цепочку. Контролирующие органы стран ЕС узнают о результатах наших исследований еще до их публикации.
— Что вам удалось узнать об использовании европейских военных технологий в вооруженном конфликте на Востоке Украины?
— Мы установили, что часть компонентов в российских военных беспилотниках, используемых в Восточной Украине, была поставлена из стран ЕС.
— В отчете вы указываете, что такой же российский беспилотник, что был найден в зоне конфликта в Донбассе, несколько лет назад был идентифицирован в Литве. Какое значение имеет этот факт?
— Мы разобрали найденный в Донбассе беспилотник и пришли к выводу, что это точно такой же аппарат, как и упавший на территории Литвы и найденный литовскими пограничниками. Это важный факт, чтобы понимать, что конфликт на востоке Украины не изолированный случай, о котором ЕС может забыть. Этот конфликт имеет прямое отношение для безопасности ЕС. Ведь часть техники, используемой на востоке Украины, задействована и на территории Евросоюза. Европа должна осознавать, что часть компонентов, поставляемых в Россию, затем применяется против самой Европы.
— Так откуда взялись в Донбассе и в Литве одинаковые беспилотники? Не луганские же боевики же его в Литве запускали?
— Логично. Ранее такие же беспилотники были идентифицированы в Ливии и Сирии. В обеих странах задействованы российские силы.
— Итак, страна, которую вы прямо не называете, запускает в Донбассе и в других зонах конфликтов, а также на территории стран ЕС разведывательные беспилотники с европейскими компонентами. Какой реакции на эту информацию вы ожидаете от Евросоюза?
— Мы не проводим общественные кампании, мы лишь предоставляем информацию. Мы надеемся, что европейские страны будут принимать какие-либо решения исключительно на основе фактов. И что нормативные акты, регулирующие сферу контроля за вооружением, будут приниматься с учетом этих фактов. И что это поможет сделать так, чтобы то, что мы выяснили (на счет компонентов беспилотников. — Ред.), больше не повторилось.
