В стране и в мире так и не узнали имя главного героя…
Вчера
Мстислава Келдыша знали не только как советского учёного № 1, главного теоретика космоса. Он создал оружие, которое гарантировало стране безопасность на многие десятилетия вперёд. По этой причине гриф секретности распространялся на всё, что делал знаменитый академик при жизни. Свою жизнь он подчинил некой формуле, в которой было учтено всё – путь через взлёты, падения и компромиссы к главной цели. Успешное испытание в СССР атомной и водородной бомб, запуск первого в мире искусственного спутника Земли и полёт Гагарина – все эти научные достижения – плод научной деятельности лучших умов советской науки, но лишь одно имя чаще других повторяется в связи с каждым из них – Мстислава Келдыша, которого за глаза называли «Алмазная голова».
Детство
Родился Мстислав 10 февраля 1911 года в Риге в дворянской семье. Отец Всеволод Михайлович был инженером, позже стал профессором и генералом, которого называли не иначе, как отцом русского железобетона. Мать Мария Алексеевна Скворцова была из генеральской семьи. Мстислав был четвёртым ребёнком в семье, позже родились ещё две дочери. Когда Славе было 4 года, Рига стала прифронтовым городом, и семья перебралась в Москву. Начальное образование, как было принято в дворянских семьях, мальчик получил дома, и, когда в 1919 году отца перевели в Иваново-Вознесенск, в школу он пошёл, уже умея читать, писать и очень хорошо считать – склонность и способности к математике и точным наукам проявилась у него рано. Славе нравилось то, что делал отец, он хотел стать строителем. В 1923-м семья вернулась в Москву, и Всеволод Михайлович устроил сына в школу, где готовили для поступления в строительные ВУЗы и техникумы – были тогда и такие. Школу Мстислав окончил в 16 лет, хотел поступить в строительный институт, но тут даже папины связи не помогли: документы не приняли из-за возраста, и, возможно, из-за чуждого социального происхождения: не пристало дворянскому сынку строить гиганты социалистической индустрии. Пришлось парню через год идти в МГУ на физико-математический факультет – математика была его страстью. В 1931 году он с отличием окончил физмат МГУ, получил направление в Центральный аэрогидродинамический институт – знаменитый ЦАГИ, где за 15 лет прошёл путь от инженера до начальника отдела. Работая в ЦАГИ, Келдыш учился в аспирантуре Математического института им. Стеклова. В 24 года он без защиты диссертации стал кандидатом физико-математических наук, в 26 лет – кандидатом уже технических наук и профессором по специальности аэродинамика. В 1937-м, в возрасте 27 лет Мстислав Келдыш защитил докторскую диссертацию.
М.В. Келдыш в возрасте 9 лет. 1920 г.
Биография Келдыша складывалась не благодаря, а вопреки логике советской эпохи – у представителя дворянства было мало шансов сделать карьеру в СССР. В ноябре 1936-го арестовали, и в мае 1937-го расстреляли старшего брата Михаила, историка, спустя год, как французского шпиона арестовали другого старшего брата – Александра, но после того, как Ежова сменил Берия, началась временная «оттепель», дело пересмотрели, и Александра освободили прямо в зале суда – и такое бывало. Всё это должно было поставить крест на его карьере. Однако случилось невероятное: молодого учёного репрессии не коснулись. Мстиславу Келдышу сделали предложение, от которого было невозможно отказаться. В тот момент Келдыш должен был отвечать уже не только за себя: в 1938-м году после многих лет ухаживаний он, наконец, добился руки и сердца своей давней любви – Станиславы Валериановны, а у неё от первого брака была дочь Белла. В том же году у Келдышей родилась дочь Светлана, а спустя три года – сын Пётр. Взвесив всё, Келдыш согласился на то, чтобы его засекретили для работы в авиации и ракетостроении. Фундаментальная наука и любимая математика могут пока подождать. Келдыш одно за другим сделал открытия, необходимые стране. Его расчёты позволили устранить вибрацию самолётов – страшный флаттер, который приводил к их поломке и разрушению в воздухе, и который не могли победить учёные и конструкторы во всём мире. За эти исследования в 1942 году Келдыш получил Сталинскую премию. Вторую Сталинскую премию он получил за то, что избавил самолёты от «эффекта шимми», который возникал на колёсах передней стойки шасси самолёта при увеличении посадочной скорости – колёса начинали «рыскать» по полосе, что приводило к частым катастрофам.
Мстислав Келдыш, 1935 г.
После войны
Уже после войны, в 1946-м году Келдыша назначили руководить секретнейшим НИИ-1 Минавиапрома СССР, который занимался разработкой и строительством ракетных двигателей. В том же году ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление о создании Совета главных конструкторов, но Келдыш в этот Совет сперва не попал по сегодня смехотворной, а в то время очень веской причине: он не был членом партии. Вступить же в партию Келдыш не мог, поскольку его родственники были врагами народа. Одним из противников привлечения Келдыша к работе Совета был министр вооружений СССР 38-летний генерал-полковник Дмитрий Фёдорович Устинов. Отношения у Келдыша и Устинова с самого начала не сложились, и в дальнейшем развивались очень тяжело. Келдыш мечтал об освоении дальнего космоса, Устинов настаивал на том, чтобы сначала оснастить армию, а на всё сразу денег не хватало. Возможно, на отсутствие у Келдыша партийного билета глаза бы закрыли, или просто дали этот злосчастный билет как делали всегда, когда человек был в самом деле полезен и нужен, но к мнению Устинова прислушивался Сталин, а позже – и Хрущёв, и Брежнев. В партию Келдыш вступил в 1949-м.
В 1946-м году Келдыш, тогда уже академик, стал научным руководителем работ по созданию первой советской крылатой ракеты «Буря». На испытаниях ракета показала более высокие характеристики, чем американская «Навако», но, когда к власти пришёл Хрущёв, он распорядился работы свернуть, поскольку считал, что скорость в 3700 км/час это уже медленно – он хотел 10 тыс. Несмотря на эту неудачу, Келдыш стал не просто исполнителем государственных заданий, а участником постановки задачи и разработки проектов, и вошёл во власть. Казалось, впереди было блестящее будущее учёного с мировым именем. Но этому не суждено было произойти. Начав заниматься разработкой ракет, Келдыш стал полностью анонимным и невыездным. В целях абсолютной секретности об идеях и разработках Келдыша рассказывали другие. У него даже двойники были, которые представляли нашу космонавтику за рубежом. О славе и известности, важных стимулах любых открытий, Келдышу предлагалось забыть навсегда. Может, это было бы легко, если бы учёный не узнал, что такое известность и слава. Встреч в компаниях становится всё меньше, обсуждать рабочие проблемы запрещалось даже в кругу семьи, все поездки строго контролировались, телефонные разговоры прослушивались.
Занял особое положение среди ведущих учёных
Почти одновременно с работами над крылатой ракетой Келдышу предложили возглавить все расчёты по первой советской атомной бомбе. С этого момента он занял особое положение среди ведущих учёных СССР. В 1949 году первая советская атомная бомба была успешно испытана. В 1953-м проект водородной бомбы на основе расчётов Келдыша блестяще реализовал молодой физик Андрей Сахаров. За это Мстислав Всеволодович получил свою первую Звезду Героя Социалистического Труда и Ленинскую премию.
В 50-х между советскими и американскими учёными разгорелась ожесточённая борьба за космос: американцы громогласно заявили, что в 1957-м первыми запустят искусственный спутник. Но Советский Союз опередил Штаты. Под руководством Келдыша был подготовлен проект первого искусственного спутника Земли, который мог из космоса вести военную разведку, и в случае войны наводить ядерное оружие на цель. Однако имя Келдыша среди триумфаторов не значилось – секретность.
В 1961-м в космос полетел Юрий Гагарин, но в стране и в мире так и не узнали имя главного теоретика Келдыша, хотя полёт Гагарина был его личной победой: он придумал и вычислил орбиту полёта «Восток» — 1» и возвращения на землю спускаемого аппарата. Без него этот полёт едва ли был бы возможен. Свою награду Келдыш, конечно, получил, но сделано это было секретным Указом – носить вторую Звезду Героя Социалистического Труда он не мог, ведь тогда пришлось бы объяснять, откуда она взялась, и что Келдыш не самозванец. До конца жизни Келдыша его самые главные открытия существовали отдельно от его имени. Люди, которые считались друзьями Келдыша, охотно принимали за границей лавры главного советского учёного. Келдыш на заседаниях сидел рядом с ними не как создатель техники, прославившей страну, а как Президент Академии наук СССР. Секретность космической программы накладывала отпечаток и на образ жизни Келдыша. Однажды он, заядлый автолюбитель, решил провести отпуск за рулём своей 21-й «Волги», останавливаясь по дороге в кемпингах. Однако его первое и последнее путешествие было не долгим: комитетчики быстро его вычислили и сели на хвост.
С юности Келдыш прекрасно умел считать в уме, запросто обходился без уже входивших в обиход счётных устройств, лишь изредка используя логарифмическую линейку. В 1967 году он присутствовал на Байконуре во время запуска к Луне беспилотного корабля «Зонд-5». Вдруг выяснилось, что в траекторию полёта вкралась ошибка, которая грозит катастрофой. Чтобы избежать гибели корабля, нужно было быстро скорректировать орбиту. Келдыш достал пачку папирос «Казбек», которые курил, что-то на ней почеркал, и сказал, что нужно корректировать на 20 метров. Ему не поверили, помчались считать в центр ЭВМ. Через полчаса оттуда позвонили – действительно 20 метров. Зал аплодировал стоя, а Келдыш даже не понял, вокруг чего такое торжество – для него это было в порядке вещей.
Космическая программа заставила Келдыша отказаться от многого, чем он дорожил – от свободы, от начатых когда-то собственных исследований в математике, от личной славы. Всё чаще и чаще он задумывался о том, что же получил взамен. Действительно, вскоре после полёта Гагарина, в 1961 году, Келдыша избрали, а фактически, назначили, Президентом Академии наук, в том же году ввели в состав ЦК КПСС. Оба эти поста давали огромную власть и сопряжённые с нею привилегии и возможности. Но окупало ли это то, что его работа была никому не известна? Избери он иной путь, кто знает, кем бы восхищался мир больше – им, или Эйнштейном. Келдыш ушёл в себя настолько, что окружающим казалось, что он вообще не замечает ничего вокруг. Иногда он просто забывал о быте, мог неделями ничего не есть, обходясь чаем с шоколадкой. У Келдыша стали появляться первые признаки депрессии. Он рассказал о них врачам, но причина была не в здоровье. Его собственные исследования отошли на второй план. Так называемая теорема Келдыша, давшая начало целому ряду научных направлений, была опубликована в докладах академии, а на её доказательство у Келдыша не было ни сил, ни времени.
Келдыш возглавлял советскую лунную программу, и 1969-м его постигла первая крупная неудача – первыми на Луне высадились американцы. Вины самого Келдыша в этом было не так уж и много: затраты двух стран на космос были просто не сопоставимы. В ЦК считали, что добиться безопасности страны можно лишь путём паритета в «земных» вооружениях с другими державами, прежде всего, с Соединёнными Штатами, а наука может и подождать. Келдыш пытался доказать, что исследование космоса работает и на будущее, и на оборону, и куда важнее затрат на обычное оружие, но у него ничего не выходило. Однажды на совещании Устинов сказал: «Наука должна быть штабом правительства!».
Устинов и Келдыш
Постепенно конфликт между Устиновым и Келдышем дошёл до первых лиц государства. С Хрущёвым Келдыш разговаривал напрямую, и тот, как умел, сглаживал противоречия. В 1964-м партию возглавил Брежнев, но и он благоволил Келдышу, и вскоре он сделал его своим советникам по вопросам науки, посвятив во все нюансы и секреты оборонной отрасли.
Другим камнем преткновения была извечная спешка при космических запусках. Пилотируемые полёты требовали тщательной подготовки, но почти каждый раз вставал вопрос о красных датах календаря. Спешка нарушала технологию любого процесса. 24 октября 1960-го комиссия во главе с Келдышем обнаружила множество недостатков в первой советской баллистической ракете и рекомендовала отложить пуск. Однако замминистра обороны маршал Митрофан Неделин приказал произвести пуск 7 ноября, и ракета взорвалась на старте. Погибло 120 человек, в том числе и сам маршал. Из-за спешки с запуском едва не погиб Алексей Леонов, в апреле 1967-го погиб космонавт Владимир Комаров, в июне 1971-го – целый экипаж Георгия Добровольского, Владислава Волков и Виктора Пацаева. Келдыш в обоих случаях был председателем госкомиссии по расследованию причин катастроф. Члены госкомиссии провели множество экспериментов. Каждый чувствовал свою вину. Военные валили на конструкторов, конструкторы – на военных, они вместе – на производственников. Келдыш тяжело переживал, и всё чаще выглядел подавленным и угнетённым.
На фоне переживаний у Келдыша, заядлого курильщика, обострился атеросклероз сосудов на ногах, ему стало трудно ходить. 10 дней он пролежал в институте хирургии. Лечение в барокамере не помогло. Встал вопрос об операции. Семья хотела, чтобы это сделали иностранные хирурги. Брежнев столь дорожил Келдышем, что согласился. В Москву со своей бригадой прилетел знаменитый хирург Майкл Дебейки. 10 января 1973-го года он успешно провел Келдышу операцию по аортобедренному шунтированию, которая продолжалась 6 часов. От денег Дебейки отказался, сказав, что учёные должны помогать друг другу.
На работу Келдыш вышел только через три месяца. Поначалу всё шло хорошо – Келдыш был полон сил, строил планы, шутил. Правительство поручило Академии наук разработать перспективный план развития страны до 2000 года. Келдыш с азартом взялся за это дело и готовил проект, но получил сильнейшее нервное истощение и страшный вывод: проигрыш в космосе, которому учёный отдал 20 лет, неизбежен.
В мае 1975 года, поняв, что наука для государства не более чем средство для выполнения военного заказа, Келдыш попросил освободить его от должности Президента Академии наук. Брежнев долго уговаривал его, но не уговорил. Оставив пост, Келдыш попробовал вернуться к тому, что оставил много лет назад – к чистой фундаментальной науке. Но за три года у него не вышло ни одной работы, он не сделал ни одного открытия.
В пятницу 23 июня 1978 года Келдыш последний раз позвонил своему секретарю, с которым проработал 15 лет. Спустя 2 дня, 25 июня на даче в подмосковной Жуковке друг и сосед Келдыша академик Владимир Алексеевич Кирилин обнаружил его сидящим за рулём своей машины. «Волга» стояла в гараже с работающим двигателем, академик был мёртв уже несколько часов. Ворота гаража были прикрыты изнутри, что дало основания для предположения, что Келдыш ушёл из жизни по своей воле. Подтверждения версия не нашла: даже академик может умереть от сердечного приступа или от несчастного случая.
