История свадьбы школьницы Луизы Гойлабиевой и полицейского Нажуда Гучигова — предмет обсуждения журналистов, юристов, политиков и пользователей социальных сетей. Семья Гойлабиевых начала уголовное преследование журналистки «Новой газеты» Елены Милашиной за то, что та посмела эту историю открыть для широкой общественности. Что дальше?
Елена Рыковцева: Свадьба, которая потрясла весь мир совсем не в хорошую сторону, не та свадьба, которой радуются, случилась в Чечне между школьницей чеченской 17-летней и полицейским, которому по одним данным 57 лет, по другим 46. По одним данным он был женат до того, как женился еще раз, по другим данным у него девственно чистый паспорт. Может быть мы бы и не говорили об этой истории, если бы нам не показали видео с церемонии бракосочетания, от которого свидетели того, что происходило, пришли в некоторый шок и ужас. Было полное ощущение, что девушка не добровольно выходит замуж. Я представляю наших гостей: с нами Кирилл Мартынов, редактор отдела мнений и комментариев в «Новой газете». Кирилл сегодня фактически представляет и редакцию, и Елену Милашину, журналиста, которая первой написала об этой истории, потом несколько раз ездила, пыталась влиять, пыталась помогать этой девушке, но это все закончилось уголовным делом, которое против нее сейчас пытаются открыть в Чечне. Я, пользуясь случаем, приношу Елене самые глубокие соболезнования, у нее личная трагедия в семье — умер папа, и она не может быть с нами сегодня. С нами Михаил Муханов, специалист по семейному праву, и Александр Панков, тоже адвокат, оба они представляют Республиканскую коллегию адвокатов. Самый главный момент, который всех интересует в этой истории, каким образом Елена Милашина ворвалась в то, что готовится, как она об этом узнала? И действительно, были ли у нее основания вмешаться в эту историю?
Кирилл Мартынов: Вопрос закономерный, поскольку история очень интенсивно обсуждается, то многие забыли, с чего она начиналась. Она начиналась с первой публикации Елены Милашиной, а Елена об этом узнала из интернета. У нас нет суперсекретных сливов или заказов, что нам сейчас вменяют. В Чеченской республике есть интернет, есть свои особенно популярные социальные сети, в частности, руководитель Чеченской республики Кадыров обращается и к Бараку Обаме, и к чеченцам, и к другим людям через Инстаграм, после этого все чеченцы, кто хочет показаться ему на глаза, тоже оказываются в Инстаграме. Мы об этом еще поговорим, как Инстаграм сыграл в этой истории. А еще среди молодежи чеченской очень популярен месседжер «Вотсап». По сути это не социальная сеть — это система обмена мгновенными сообщениями, что-то вроде смс, но позволяющая на платформе интернета распространять сообщения бесплатно. В чеченском сегменте социальных сетей начали появляться такие панические сообщения из разных источников о том, что распространяется информация, что есть такой начальник районной полиции по фамилии Гучигов, который пытается не вполне добровольно взять себе в жены тогда 16-летнюю, потом ей 17 лет исполнилось, школьницу Луизу или Хеду Гойлабиеву. Собственно говоря, для того, чтобы проверить эту информацию, поскольку она достаточно массивно шла и сейчас есть версия, что ее родственницы и подруги распространяли Луизы или Хеды, Елена поехала, пыталась со всеми поговорить. На самом деле изначально, если бы она поехала и выяснила, что там все нормально, что есть, допустим, какой-то конфликт, этот полицейский кому-то не нравится, про него пишут всякие гадости, она бы приехала, разобралась, никакой бы истории не было бы. Но, во-первых, выяснилось, что история есть, что в ней есть странные темные моменты, в частности, история с возможной первой женой, в частности, история о том, что блокпосты расставлялись вокруг селения, в котором семья Луизы живет, чтобы пресекались ее какие-то возможные действия и пресекать возможную ей помощь. Конечно, для меня лично самым важным фактором во всей этой истории стала именно агрессия со стороны чеченских официальных лиц в адрес Елены. Представьте себе: у вас честный человек, не женатый, достойный член нашего общества, полюбил юную девушку, которая ответила ему взаимностью. Если вдруг возник в обществе какой-то интерес, вы можете сесть, поговорить, может быть после свадьбы, они бы были законными супругами, пожалуйста, под телекамеру вы говорите: у нас все хорошо, все замечательно. Даже, я думаю, никаких сюжетов не было бы, потому что вопрос был бы закрыт. Но в ответ мы получаем, во-первых, угрозы, во-вторых, мы получаем угрозы физической расправы в отношении журналиста, мы получаем попытки ее туда не пустить, мы получаем до смерти напуганных родственниц, сестер в первую очередь, которые там тоже важную роль сыграли, и мы получаем обещания возбуждать против нас уголовные дела и какие-то совершенно фантасмагорические конструкции о том, что все это вмешательство в частную жизнь граждан. Если вспомнить картину «Неравный брак» классическую — это тоже вмешательство в частную жизнь граждан, нельзя об этом говорить. Кто-то хочет с разницей в 30 лет или больше взять себе в жены вчерашнюю школьницу, зачем об этом говорить — это вмешательство в личную жизнь граждан. И 13-минутный сюжет был на чеченском телевидении, в котором нас называли врагами чеченского народа, врагами России. Это вот так мы съездили на свадьбу.
Елена Рыковцева: Попробуем восстановить детали, которые нас насторожили. Первое, что настораживает: ни с кем ни разу эта девушка толком не разговаривала. Мы во всех сюжетах с ее участием видим только корреспондента «Лайфньюс», которая как на допросе дает ей микрофон: «Вы добровольно выходите замуж?». «Да», — повесив голову, говорит Луиза. «Вы счастливы?». «Да». Она ничего не говорит, ни одного, ни единого живого слова мы от этой девушки дополнительного не слышим. Второе: сама церемония бракосочетания. Сколько ему лет, установлено?
Кирилл Мартынов: По нашей версии 57, они говорят, что 46.
Елена Рыковцева: А на самом деле это возможно установить?
Кирилл Мартынов: Это нужно сделать официальный запрос властям Чеченской республики. А кто там официальная власть? Он сам и есть официальная власть.
Елена Рыковцева: Паспорт чистенький, новенький — это тоже странно для человека уже взрослого. Ему новый дали?
Кирилл Мартынов: Я думаю, что да. Тогда давайте и про журналистку Белову вспомним.
Елена Рыковцева: Тогда я предлагаю посмотреть версию чеченской стороны. Мы посмотрим сюжет, в котором участвует журналистка Белова, как она объясняет свое участие в церемонии.
Елена Рыковцева: Михаил, как вы считаете, тот факт, что принимала бракосочетание не сотрудница загса, не профессиональный человек, журналистка, тут что-то есть настораживающее?
Михаил Муханов: Я считаю, что ничего в этом страшного нет, она пояснила, что она является соведущей, ее пригласили для этого мероприятия, для того, чтобы придать более праздничный вид, более ритуальные моменты. Любой человек имеет право присутствовать при записи актов гражданского состояния. Тут нет никакого нарушения закона. Она сказала, что она соведущая, соответственно, регистратор загса оформил надлежащим образом актовую запись, зарегистрировал ее, внес в книгу учета актов гражданского состояния запись, а она выступала как соведущая. И гости могли сказать свое напутствие, речь, пожелания. Человек, ответственный в этом деле, назначается органами местной администрации, было у них трудовое соглашение, или она просто была соведущая, юридического значения это не имеет.
Елена Рыковцева: А самый главный вопрос, то, что его задает журналист «вы согласны?», это тоже не имеет никакого значения, что получил ответ не сотрудник?
Михаил Муханов: Самое главное, что это услышал сотрудник загса, который регистрирует актовую запись. Если бы она услышала, что она была против или воздержалась от ответа, тогда это было бы незаконно. Волеизъявление было услышано всеми, я не слышал ничего другого, что бы препятствовало регистрации акта гражданского состояния.
Кирилл Мартынов: То есть получается, что брак может заключить фактически любой человек, специально приглашенный в загс, главное, чтобы сотрудники загса это слышали и правильно оформили.
Михаил Муханов: Она сказала, что она соведущая. Есть церемонии торжественные, где приглашаются оркестры, где приглашаются гости. Самое главное — внесение актовой записи в книгу, что подтверждает их волеизъявление.
Елена Рыковцева: То есть если вас раздражает эта тетка в загсе со своими отвратительными словами, вы ее просто убираете, пусть она занимается своим журнальчиком, и вы ставите Филиппа Киркорова, который вас устраивает больше?
Михаил Муханов: Если мы можем пригласить какого-то человека, который это озвучит.
Кирилл Мартынов: Скорее всего, загс не согласится.
Михаил Муханов: Это уже юрисдикция загса. Самое главное, чтобы было зарегистрировано все правильно.
Елена Рыковцева: С этой точки зрения все чисто. Теперь давайте попробуем разобраться с этими паспортами, с этим многоженством. Как вам показалось, этот паспорт, который был предъявлен, в начале в интервью его начальник заявил официально, что он женат. Но поскольку мы не увидели штампа, мы ни о каком многоженстве не можем говорить?
Александр Панков: Мое мнение как юриста, как адвоката, мы не можем рассуждать, только исходя из информации, которая может быть нам каким-то образом не доведена средствами массовой информации в том числе.
Елена Рыковцева: Я сейчас вам задам вопрос юридический, который касается возраста. В Семейном кодексе говорится о том, что республики вправе устанавливать минимальную черту для заключения брака в исключительных случаях. Исходя из того, что вы увидели — это исключительный случай Луизы?
Александр Панков: К сожалению, мы не обладаем с вами правомочиями суда, мы можем только рассуждать.
Елена Рыковцева: Пока на основании той информации, которая у нас есть. Брак заключается стандартный в Российской Федерации с какого возраста?
Александр Панков: Стандартный брак с 18 лет. А с 16 лет, как вы говорите, в исключительных условиях.
Елена Рыковцева: В чем исключительность этого случая?
Александр Панков: Я не вижу здесь никакого исключения в чем-либо. Я, к сожалению, не знаю законов Чеченской республики, может быть местные нормы существуют, но из средств массовой информации я знаю, что Луизе Гойлабиевой 17 лет. Если человек достиг половой зрелости, а на внешний взгляд не вызывает никаких сомнений, что она не достигла, но если не достигла — это должна определять судебно-медицинская экспертиза.
Кирилл Мартынов: Речь идет о заключении брака до 18 лет в случае беременности, когда родители согласны, есть жених, они подают заявление в загс.
Михаил Муханов: Согласие родителей не требуется для регистрации брака.
Александр Панков: Я неслучайно сказал, что отношения, которые существуют в обществе, они порой заставляют закон идти за ними, то есть нормы закона должны подстраиваться, а не те отношения, которые сложились. Я не вижу здесь ничего крамольного. Я вижу здесь, что закон у нас не успевает за этими отношениями, значит надо регулировать закон, чтобы не было противоречий.
Кирилл Мартынов: То есть вы хотите сказать, что чеченское общество развивается так быстро, и законы Российской Федерации не успевают за развитием чеченского общества? То есть мы должны подстроиться под чеченское общество?
Александр Панков: Не подстроиться, а совершенствоваться. Не могут законы 1918 года регулировать отношения.
Елена Рыковцева: То есть нарушать закон можно, потому что это общество слишком совершенно для этих законов, которые к нему применяются?
Александр Панков: Здесь вопрос в том, что ее выдали замуж в 17 лет без исключительных обстоятельств, а я вижу исключительные обстоятельства — сам шум вокруг этого.
Елена Рыковцева: То есть исключительные обстоятельства состоят в том, что возник шум и их понадобилось срочно поженить?
Александр Панков: По первой жене Нажуда Гучигова нет нигде информации. Если этот брак состоялся при том, что он находится в брачных отношениях с другой женщиной, он недействительный.
Кирилл Мартынов: Для того, чтобы добыть информацию, был ли он женат, мы должны поехать в Чеченскую республику и поднять архивы. Проблема в том, что вас не пустят в архив. Подчиняется ли вообще Чечня российским законам? Если продолжить вашу логику, может быть и двоеженство разрешить? Вы сказали, что есть такая общественная традиция, общество быстро развивается. Журналист Максим Шевченко так и говорил: вы же все либералы, на Западе вообще гей-браки, здесь непонятно, кто с кем живет, что вы лезете в частную жизнь человека. Может быть, разрешим Семейным кодексом двоеженство для всех?
Александр Панков: Во-первых, чтобы разрешить, нужен референдум. Если большинству народа понравится эта идея, он за нее проголосует, именно так и будет.
Елена Рыковцева
Источник: svoboda.org
