Отечественная экономика постепенно выходит из кризиса и уже в четвертом квартале текущего года или в начале следующего может выйти на положительные показатели. Об этом заявил журналистам заместитель министра финансов Алексей Моисеев.
«Очень многие вещи, конечно, зависят от дальнейшей динамики нашего экспорта и рубля, но очевидно, что положительное влияние от ослабления курса рубля на конкурентоспособность российской экономики видно невооруженным глазом. С учетом известной стабилизации финансовых рынков с точки зрения стоимости кредитов, я думаю, что мы вполне можем в следующем году с известной долей уверенности говорить о том, что будет рост», — предположил Моисеев.
Надо признать, что самые худшие прогнозы относительно нашего народного хозяйства не сбылись. Несмотря на обвал рубля, падение мировых цен на нефть, высокую ключевую ставку Центробанка и западные санкции, экономика продолжает функционировать. Кризис хоть и ударил по покупательной способности граждан, но не привел к чудовищным социальным последствиям, как это было во время «шоковой терапии» 1992-го или дефолта 1998-го.
Более того, некоторые отрицательные явления начали в правильном направлении менять структуру экономики. Когда стало понятно, что Европа не отменит санкции в ближайшем будущем, страна постепенно взяла курс на импортозамещение и поиск новых партнеров на Востоке. Дешевая нефть ребром поставила вопрос о развитии обрабатывающей промышленности и станкостроения. Ослабевший рубль повысил конкурентоспособность наших товаров на внутреннем и мировых рынках. Заметен рост в сельском хозяйстве.
Впрочем, минусов пока намного больше, чем плюсов. Серьезно упало производство транспортных средств и продукции легкой промышленности. Лихорадит финансовый рынок, падает платежеспособность граждан, усиливается инфляция. В целом, первое полугодие было отмечено 3-процентным спадом производства. По оценкам ряда экспертов, в следующем году спад может усилиться.
Тем не менее, из слов зам. министра финансов следует, что пик кризиса пройден, экономика нащупала дно. Так ли это?
— Реализация прогноза Моисеева имеет вероятность чуть выше 50%. — говорит профессор Академии труда и социальных отношений Андрей Гудков. — Очень многое не определено, это касается и международной обстановки, и внешней экономической конъюнктуры. Неизвестно, какой будет урожай на полях. Скажем, пойдут дожди, не смогут собрать урожай, и мы останемся без своей сельхозпродукции. Соответственно, сложно будет связанной с агропромышленным комплексом перерабатывающей промышленности. Подобных вещей может произойти много, поэтому я бы не стал воспринимать слова зам. главы Минфина за твердое обещание.
«СП»: — Получается, нет общей стратегии развития народного хозяйства?
— Да, стратегии у правительства нет. Оно просто надеется на лучшее и готовится к худшему. Мы видим, что правительство отказалось от трехлетнего бюджета и перешло исключительно на годовое планирование. Это показывает, что у правительства стратегии нет, есть только тактика.
— Предпосылки для роста отечественной экономики есть, — уверен вице-президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов. — В августе был некоторый сезонный спад, но многие отрасли получили очень серьезную поддержку. На фоне слабой национальной валюты конкурентоспособность нашей промышленности возрастает. Важный фактор — стабилизация финансового рынка. В начале года по нашему народному хозяйству сильно ударила высокая стоимость заемных ресурсов, сейчас ключевая ставка снизилась, многие предприятия получили государственные деньги. Стоит учитывать, что к концу года происходит бюджетный навес (резкое увеличение трат бюджета — «СП»), эти деньги тоже могут быть вложены в производство.
Одновременно стабилизировались цены на сырье, колебания идут в определенной зоне. Это делает более предсказуемыми инвестиционные планы, нежели в начале года. Наконец, осенью идет сбор урожая, начинается его активная переработка. Всё это может стать факторами роста.
«СП»: — Но есть ли общая программа развития, или многое пущено на «самотек»?
— По сравнению с прошлым годом кабмин пытается выстроить программу развития. Особенно это касается сельского хозяйства, станкостроения, машиностроения. Действительно, многие действия носят случайный характер. Тем не менее, есть попытка систематизировать усилия отдельными ведомствами. Пока единой промышленной политики еще не выработано, но первые шаги по направлению к этому сделаны, разработаны отраслевые программы. Надо просто собрать все данные воедино и выстроить единую стратегию.
«СП»: — Как на будущем экономики могут сказаться санкции?
— За счет санкций российский производитель получил очень серьезное конкурентное преимущество. Те программы, которые долго обсуждали ранее, наконец-то стали реализовывать. Если бы санкций не было, никаких действий не было бы никогда. В прежние годы много говорили об импортозамещении, о развороте внешней политики на Восток, но без санкций мы бы не подписали газовый контракт с Китаем, а внутреннее производство развивалось бы только в области сервиса. Шок от санкций дал положительный эффект для промышленной политики. Сейчас ставка делается на внутреннего производителя, хотя после вступления в ВТО об этом никто не думал.
— Основания для оптимизма имеются. Можно сказать, что экономика уперлась в «дно», — считает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития (ИНСОР) Никита Масленников. — Внутренний продукт, рассчитанный за месяц, вновь показал рост, этот показатель составил +0,1%. Но «дно» очень хрупкое. Любое неосторожное движение может это «дно» подломить, как весенний тонкий лед.
В принципе, прогноз Моисеева мало чем отличается от прогноза Министерства экономического развития. Правда, предполагаемый рост ожидается в пределах статистической погрешности.
Крутое падение себя, видимо, исчерпало. Но что будет дальше? Настроение экспертного сообщества от настроений наших экономистов в правительстве несколько отличается. Логично, когда правительство излучает оптимизм и тем самым посылает сигнал экономике. Но эксперты очень осторожны с прогнозом, какие темпы роста будут.
Есть тревожащий вопрос. Если отдельные экономические показатели сейчас положительные, то почему Минэкономразвития пересматривает прогноз на этот год в сторону ухудшения? Раньше говорило, что спад составит 2,7%, теперь — 3,3%. Эксперты и вовсе говорят о падении в 3,7%. Значит, не всё так благостно, и исходить только из помесячных темпов было бы неправильно.
Мы видим устойчивое падение инвестиций в строительство. На 8−10% сократились реальные доходы граждан по отношению к прошлому году, и этот разрыв вряд ли будет компенсирован до конца года. Кроме того, мы получаем меньший доход из-за снижения цен на нефть.
С этими проблемами мы переходим в 2016 год. Может быть, уже не будет как в этом году спада, но, боюсь, что и роста мы не увидим. Скорее всего, мы будем наблюдать длительную стагнацию. Реальный экономический рост, порядка 1,5%, мы увидим только в 2017-м.
«СП»: — В чем сейчас главные проблемы?
— Они в том, что отсутствуют четкие планы и приоритеты структурных реформ. Без этого мы никогда не выйдем за пределы роста в 1,5%. Вызывает тревогу и неопределенность параметров 2016 года, которые должны быть заложены в эти структурные реформы.
Будем надеяться, что временный отказ от трехлетнего бюджета будет сопровождаться ужесточением параметров бюджета. Расходы на оборону, безопасность и нецелевые расходы стоило бы перераспределять в пользу здравоохранения, образования, науки, то есть отраслей, которые формируют человеческий капитал — основу будущей конкурентоспособности экономики.
«СП»: — Дало ли шанс нашей экономики обострение внешнеполитической обстановки?
— Пока эффект слабо различим. Хотя нельзя игнорировать факт, что отдельные производства и отдельные виды услуг получили возможность прорваться на новые для себя внешние рынки.
Главный эффект всех внутренних и внешних осложнений заключен в том, что раньше мы только рассуждали о новой модели экономики, а сейчас почувствовали боль и поняли необходимость уходить от старой модели.
Что касается девальвации рубля, то она сыграет положительную роль для некоторых видов бизнеса. Но это пока разовый эффект, который не наблюдается как массовое явление, как тенденция. Образно говоря, цыпленок только проклевывает свою скорлупу. Нужна совершенно другая экономическая политика, нацеленная на структурные реформы и существенное повышение государственных расходов.
«СП»: — Может ли помочь экономике поиск новых путей сотрудничества со странами Азии?
— Ситуация на международной арене заставила размышлять над тем, как надо действовать. Действия пока сильно запаздывают. Что касается разворота на Восток и похода в Азию, то это делать необходимо. Ближайшее десятилетие локомотивом мировой экономики будет Азиатско-Тихоокеанский регион. Там представлено три лидера: Соединенные Штаты, Китай, Индия. Лидер будет меняться, кто-то будет выходить на первую позицию, потом возвращаться на второе или третье место, но сама «тройка» уже ясна.
Естественно, нам надо входить в этот регион, пусть и с опозданием. Проблема в том, что мы остаемся непонятными для наших партнеров. И с точки зрения инвестиционных предложений, и с точки зрения нашего «резко континентального» инвестиционного климата. Пока мы не станем понятными, прозрачными, убедительными в своих собственных желаниях, мы никого не заинтересуем.
Я бы сказал, что пока идет только рытье котлована под строительство здания нашего будущего прорыва. Рытье идет достаточно быстро, но пока рано делать прогнозы о результатах.
Андрей Иванов, Дмитрий Абзалов, Никита Масленников
Источник: svpressa.ru
