После революций 1917 года победившие большевики принялись воплощать в жизнь свои утопии. В это же время оригинальные концепции русского будущего появились и у анархистов. В их представлении в идеальной России основой политической жизни должны стать коммуны, свободный труд и отказ от рационализма науки (к примеру, люди должны учиться летать и читать мысли).
Блог Толкователя продолжает обзор основных русских утопий (собранных в книге Леонида Геллера и Мишеля Нике «Утопия в России»). Ранее мы рассказывали об идеальной России масонов конца XVIII века, чьи идеи стали основой российской государственности вплоть до наших дней. Сегодня – наш краткий рассказ об утопиях эсеров и анархистов начала 1920-х.
Революционная коммунистическая утопия вызвала появление контрутопий. Первая из них – крестьянская. «Крестьянские» поэты воспевают революцию как воскресение, преображение, обещание крестьянского рая справедливости и всеобщего братства. Вместе с пролетарским поэтом М.Герасимовым Есенин и Клычков создают один из первых сценариев советского кино «Зовущие зори» (1918) – гедонистическую картину будущего с фабриками без дыма. Пролетарские и крестьянские поэты обращаются к одним и тем же ценностям (братство, радость, труд) и образам будущего (сад, весна, заря, солнце).
Крестьянский утопизм питает прозу и поэзию Клюева и Клычкова, но настоящая крестьянская контрутопия создается не ими, а эсером, экономистом А.Чаяновым (1888 – 1937, расстрелян). Под псевдонимом Ивана Кремнева он предлагает в 1920 году в своём «Путешествии брата Алексея в страну крестьянской утопии» другой путь развития России, отличный от этатистского принудительного большевизма. «Путешествие» начинается в 1921 году, с опережением на год, что позволяет автору показать триумф коллективистских (в частности, антисемейных) принципов коммунизма.
Герой, занимающий высокий пост в Мировом совете по экономике, падает в обморок и приходит в себя в 1984 году в малолюдной Москве, сохранившей всё свое культурное достояние и превращенной в город-сад со 100 тысячами жителей.
«Репортажные» главы, дающие представление о нравах и обычаях утопийцев, об их культурных и кулинарных вкусах, чередуются с главами, посвящёнными истории страны с 1921 по 1984 годы и существующей системе. Крестьянство пришло к власти в 1934 году. Города с населением больше чем 20 тысяч жителей были разрушены. Установлен плюралистский, децентрализованный политико-экономический режим, который можно определить, как неонароднический: индивидуальное крестьянское хозяйство связано с кооперативными предприятиями и развивается на основе системы, которая поощряет личную инициативу; государству отведена регулирующая роль.
Вторая контрутопия – анархистская. Она также возрождает старые мифы: идеальное казачье сообщество воплощается в республике Гуляй-Поле, которая была основана свободнической армией Махно, в то время как анархистские общины практикуют свободную жизнь без власти.
Самые плодовитые авторы-анархисты – братья А. и В.Гордины, лидеры фракции петроградских анархистов-коммунистов, основатели сперва экстремистского «пананархизма», затем умеренного по отношению к большевикам «универсализма». В 1917-1920 годах Гордины опубликовали множество теоретических текстов, а также сказок, стихотворений, рассказов, которые нередко принимали форму утопии, как серия «драм-побед» или «триумфедий».
Самый весомый труд Гординых – «поэма-утопия» «Анархия в мечте. Страна-Анархия» (1919). Её герои – «пятеро угнетённых»: «Я» (индивидуум), Рабочий, Женщина, Нация и Юность. Они странствуют по миру в поисках страны свободы. Их поиски заканчиваются в Стране-Анархии, расположившейся на пяти горах (Равенство, Братство, Любовь, Свобода, Творчество), которым соответствуют пять морей (коммунизм, космизм, «гинизм», анархизм и аморфизм), пять солнц и т.д. Проводник открывает им смысл каждого символа, просвещает каждого «угнетённого», показывает им центральную часть страны – Пантехнический Сад. Анархо-утопическая жизнь основывается прежде всего на отказе от рационалистического научного сознания мира. «Мы допотопные люди, – говорит гид, – мы верим в чудеса и творим чудеса».
Это сказочный мир: летают дома и лошади, жители могут воздействовать на предметы на расстоянии, создают новые звуки и цвета. Принцип свободного творчества, который усваивается в «социо-техникуме», позволяет преодолеть мир форм. Самое удивительное в этой феерии, кроме её цветистого аллегорического стиля – родство с мечтами Хлебникова и супрематистскими идеями Малевича. Это впечатление усиливается при чтении фантастического трактата-утопии, сочинённого В.Гординым, писавшим под псевдонимом «Беоби» (напоминающем о знаменитом стихотворении Хлебникова). Он датирует своё произведение «вторым годом после сотворения человечества». Поссорившись по идеологическим причинам со своим братом, В.Гордин описывает языком, полным неологизмов (перевод с «языка АО»), «план Человечества АО», основанный на принципе изобретательности, отвергающем все государственные и социальные институты (а также – свободную любовь) во имя «диктатуры Ума».
(Судьбы братьев Гординых сложились по-разному: А.Гордин, получивший в 1924 году разрешение эмигрировать в США, останется анархистом, при этом всё сильнее чувствуя свои еврейские корни, и закончит жизнь в Израиле сионистом, умерев в 1964 году; его брат, В.Гордин, бежавший из Советского Союза в 1925-м, станет протестантским миссионером в Америке).
Рядом с этими «цветастыми» анархистами-утопистами, братьями Гордиными, проза А.Карелина (1863–1926), известного анархо-коммуниста, считавшегося преемником Кропоткина, автора многочисленных теоретических статей, кажется скромной. В 1919-1921 годах он редактировал в Москве журнал Вольная жизнь, противопоставлявший свою «анархистскую культуру» коммунистической.
«Россия в 1930 году» Карелина – классическая утопия, несмотря на довольно сложную композицию: герой слушает рассказ своего друга, которому снится будущее, однако это не рассказ, а пересказ статьи из журнала, в которой два английских путешественника рассказывают о своем посещении страны анархистов.
Англичане переезжают из одной деревни-коммуны в другую и беседуют с их обитателями. Эти беседы ведутся вокруг того, о чём Кропоткин и сам Карелин говорят в своих теоретических работах: натуральный обмен, свободное распределение труда, жизнь в коммунах, основанная на солидарности, союз города и деревни без насильной урбанизации. Переход к анархо-коммунистической системе совершается без принуждения. Более того, никакие законы, кроме этических, не регулируют жизнь коммун. Только убеждение и нравственный авторитет могут влиять на решение каждой личности. Ненасилие (как в толстовских общинах) – главная черта этой утопии, выделяющая её из общего фона революционной эпохи.
Наконец, из рассказа «неонигилиста» А.Андреева «Утопия в красном доме» (1922), включенного в сборник его теоретических и полемических текстов, мы узнаем то, о чём Гордин и Карелин даже не упоминают: географию будущего мира (XXI века): Соединенные Штаты Китая, включающие Японию, объединённая Европа (действие происходит в Париже) и Великая Федерация Славян, в которую входит и Россия, поглотившая в 1940 году Турцию и Персию. Картина вполне в традиции русской утопии.
Анархисты недолго тешились надеждами: с 1918 года ЧК начинает их преследование в Москве, в 1921 году разгромлено махновское движение, а после Кронштадтского мятежа (1921), ускорившего введение НЭПа, анархисты подвергаются жестоким гонениям. В 1926 году (год смерти Карелина) анархизма как политической силы и массового движения в России уже не будет.
С этого времени конструирование Утопий окончательно переходит от политиков и общественных деятелей к писателям-фантастам.
Источник: ttolk.ru
