Поводом для написания данной статьи послужил неожиданный звонок из Москвы от редактора глянцевого туристического журнала. «Напиши что-нибудь про Новгород, – попросил Антон. – Вот, что у вас там в этом году строится туристического?» – «Велодорожка к Хутынскому монастырю», – назвал я навскидку. «Мелковато. Ну, а первое лицо государства к вам приезжало? Что вот оно посмотрело?» – «Юрьев монастырь». – «Хм, ну, а сам ты куда гостей отправишь, кто первый раз в Новгороде?» – «Автобус № 7 до остановки Перынский скит. Там сосны в монастыре просто замечательные, вид на Ильмень-озеро и пляжик с чистейшей водой».
Положив трубку, я задумался.
Исколесив за последние три года более дюжины российских и белорусских регионов, будучи участником всевозможных пресс-туров, я вдруг понял, что пальму первенства среди всех туристических разделов-кластеров следует отдать православным куполам. Да-да, именно им, маковкам церквей, стенам монастырей, подворьям храмов. Именно там самые значимые, яркие, запоминающиеся достопримечательности среди всех сегментов турбизнеса: выставочный, музейный, кулинарный, спортивный, экологический…
Такой вывод для меня самого на сегодняшний день является неожиданным. Сколько помню, в конце минувшего, да и в начале нынешнего века, когда на совещаниях по туризму на региональном и городском уровнях обсуждалось, как и чем привлекать в Великий Новгород туристов, город полусотни средневековых церквей, то становилось даже как-то неудобно. У нас кругом купола да колокола. Ну, а как же музеи, библиотеки, дома культуры, выставочные залы, американские горки, спа-центр, аквапарк, 4D-кинотеатр, прокат велосипедов, колесо обзора, гидроскутеры, ловля хариуса, сплав по горной реке, медовый сбитень, медвежья отбивная, джакузи в гостиничном номере? Фантазия может быть безгранична, но все технические и просто новшества, надо признать, как-то очень быстро обрастают репликой «Да и у нас не хуже», и интерес публики к культурно-светскому паломничеству теряется. А вот старое и вечное остается вместе с желанием соприкоснуться. Есть ряд моментов, благодаря которым люди в рясах, так получается, действуют гораздо мудрее всех современных туроператоров. Впрочем, может, я утрирую, может, у меня сугубо индивидуальный взгляд? Попробуем разобрать паломничество на составные части как старый, но на удивление надежный механизм, не только под моим оком.
Следы пришельцев
Переводчик Васко из Сербии заехал ко мне на пару дней минувшим летом после поездки на Соловки – чтобы сравнить, Новгород ведь тоже окружен плотным кольцом православных обителей. Напомню, что ваш покорный слуга – один из самых гостеприимных людей в регионе: принимаю странников благодаря интернет-клубу по бесплатной «вписке» путешествующих пилигримов со всех концов света. Таковых было уже с сотню, и все чаще, замечаю, гости приезжают в Новгород именно с целью посмотреть религиозные святыни.
Вот и Васко, гость иностранный, туда же. Скопив достаточную сумму, фрилансер решил побывать-таки в полюбившейся ему обители, для чего специально и приехал в Россию. Слава самого, пожалуй, сурового по климатическим условиям русского монастыря с очень непростой судьбой, покорежившей тысячи людских жизней в советские годы, простирается далеко за пределы нашей страны. Из Петербурга на поезде до станции Кемь, оттуда на катере по Белому морю и три дня на острове с ночевкой у местных жителей. Васко сидел у меня на кухне и долго рассказывал. Заряд эмоций он получил колоссальный. «Ты представляешь, у нас 30 градусов летом, теплынь, а там холодно. Я вынужден был в июле надевать свитер и куртку!». Да, в очень непростых условиях живут русские люди. Нам бы надо бесплатные путевки давать к теплым морям, а тут санкции с неизбежным вздорожанием доллара… «Так ты верующий, православный?!», – спрашиваю у гостя из родственной по духу нам страны. «Ой, нет, не особо, – признается он. – То есть по культуре да, но так чтобы в церковь регулярно ходить, это нет» – «Так у вас же храмы еще и древнее наших, и Кирилл с Мефодием от вас к нам пришли, письменность принесли» – «Нет, тут болгары с тобой поспорят. Да и монастыри у нас не такие». Как выяснилось, ареол монастырской жизни в Сербии подпорчен скандальными публикациями. То напишут, что во главе обители встал бывший криминальный авторитет, то массово квартиры у простых граждан на себя монахи переписывают…
В России государство устыдилось советских репрессий, и последние десятилетия всё РПЦ разрешается, во всем идет помощь и поддержка. А критически настроенную прессу спрятали под пресс законодательства. Статья теперь есть на статью — оскорбление чувств верующих. Вот на западном направлении – там да, у протестантов и падение нравов, и исход прихожан из костёлов, и даже – гадко молвить! – педофилия, а у нас в духовенстве словно эпоха Ренессанса. Было в России на 1918 год около тысячи действующих монастырей, и сейчас почти столько же. Растут они быстро, как грибы в осеннем лесу. Причины такой скорости при возведении объектов мне как-то в разговоре раскрыл батюшка с образованием строителя. По словам опытного прораба, если посмотреть сметную стоимость гражданского объекта пристально, да со знанием специфики, то больше половины означенных работ оттуда можно выкинуть без всякого ущерба. Это разного рода экспертизы, согласования, привязки, контрольные замеры и прочая чушь. За основу всегда можно взять типовой проект и по нему строить, внося необходимое разнообразие. «Рабочие руки и стройматериалы – вот что нужно стройке. Мастеров мы всегда находим для нашего святого дела, а стройматериалы нам спонсоры дают», – сказал застройщик в рясе. Вот вам и секрет возрождения православной Руси. Если бы у нас стадионы с мостами научились строить так же, да жилье всем миром возводили бы для молодых!…
Есть и ещё момент, объясняющий эффективность монастырского подряда. Храмы строят с учётом пожертвований, и в этом заложен большой нематериальный смысл: сначала как бы спрашивают у людей, хотят ли они возвести (или отреставрировать) святыню, и, если пожертвования есть, если рублем человек голосует, то и применяют рычаг денежных вливаний. Поливать ведь лучше там, где есть всходы, а не где вздумается, верно? Гражданские же объекты часто строятся по желанию сверху. Любо чиновнику плавать баттерфляем – вот он и дает денег на строительство бассейна. Вот вам, мол, подарочек, будьте как я, подтянутыми! А люди хотят быть сами собой. К тому же ведь это ж из общественного бюджета, а не из личной казны. Потом удивляемся: почему народ мало ходит в спортзал, почему качели скрипят, откуда такое неблагодарное ворчливое недовольство?!…
Больше всего на Соловках серба удивили странные следы, оставленные на острове монахами. Просто в поле, возле опушки странные круги из растительности и камней… Экскурсовод представила туристам свою версию их происхождения и смысла, но у моего гостя возникла другая идея, и он с жаром мне её рассказал. Действительно, зачем они это делают, монахи?! Что они вообще хотели сказать нам причудливыми рисунками, когда их образ жизни и так является для обывателей неразгаданной тайной?! Уходят из мирской жизни и молятся-молятся за себя и за нас, хотя мы их об этом и не просим.
Библия по билетам
В крымском Бахчисарае две главных достопримечательности: дворец татарских ханов, входящий ныне в музейный комплекс, и действующий Успенский православный монастырь. В первом билет надо покупать на каждом углу, то есть захотел посмотреть выставку холодного оружия – плати, захотел глянуть коллекцию огнестрельного – опять плати, а в пещерном монастыре экскурсия бесплатная, и даже свечки можно взять «за так». А теперь вопрос: где больше туристов и где они больше раскошелятся: перед кассой или перед ящиком для сбора пожертвований? Мне лично больше понравилось «заплатить» после того, как я убедился, что дело монахами затеяно хорошее. Вот бы и все зрелища так, подумалось. А то получается, что год картину рекламируют, как судьбоносный киношедевр, а потом все вдруг видят, что «Матильда» – это пшик, там даже обсуждать нечего. Иными словами, монастыри и музеи исповедуют разный маркетинг, хоть и действуют по стародавним лекалам. А сравнивать их приходится уже потому, что оба способа возмещения затрат очень часто находятся в одном и том же месте.
Вот, например, на территории того же Кирилло-Белозерского монастыря на Вологодчине водички можно попить бесплатно, потому что она в храме из чана и батюшкой освящена, а туалет на территории только за денежки, он музейный. Тесное соседство, как мне показалось, вызывает и некую ревность. Экскурсовод в самый разгар своего рассказа о монастыре вдруг попросила: «Поднимите руки, у кого есть отдельная комната для проживания более 15 метров?» Немногие из журналистской братии, а в основном это были мои питерские коллеги, смогли похвастать таким метражом. «А вот наши монахи живут в кельях по 18 квадратных метров и со всеми коммунальными удобствами. Неплохо, да?!» – заключила гид. Общественный резонанс был довольно сильным. «Не пойти ли в монахи?!» – зашуршало по группе.
Труженикам на заметку
По дороге домой, в Челябинск, с берегов Ладожского озера Светлана, психолог по профессии, решила заехать в Великий Новгород, чтобы посмотреть древний город, и остановилась у меня. Молодая женщина ехала из Валаамского монастыря, где три недели была трудницей. Волонтёр делала, что скажут: на кухне, в монастырских теплицах, по уборке территории монастыря, а за это ей была предоставлена коечка в общежитии, питание с соблюдением постов, велосипед для поездок по острову и воскресные экскурсии. А что ещё надо человеку со скромным достатком, чтобы провести свой отпуск ярко, с погружением в совершенно новую жизнь?! Если просто сесть в автобус и ехать по городам «Золотого кольца» или «Серебряного ожерелья», то привезёшь сотни и тысячи фотографий на смартфоне, которые повторят точно такие же, но у других туристов. А тут – уникальный опыт, есть что рассказать, есть чем удивить коллег, родственников, соседей. «Я из поездки другой возвращаюсь, теперь полна идей как мне лучше работать с детьми в школе», –заявила школьный педагог.
Монастыри при их декларативной закрытости умудряются быть открытыми для общества. Студенческих отрядов не стало, а вот в монастыри молодёжь тянется. Вход в обители, правда, доступен каждому, но не всякому. Надо все же соблюдать правила поведения, подобающе одеваться – не лезть в монастырь со своим уставом… А если конкретно, то, чтобы потрудиться на Валааме, надо записываться в апреле на сайте обители, когда там объявляют набор групп.
Путь в монастырские трудники иногда получается и спонтанным. Вот как по моей просьбе первый рабочий контакт описала обычная туристка Елена, посетившая Дивеевский женский монастырь в Нижегородской области:
— Покружив по территории, я зашла в собор и как раз вовремя – шла служба, народу набралось уже много. Пели просто замечательно. Поистине ангельские голоса! Вышла я в совершенно блаженном состоянии и, хоть с утра у меня крошки во рту не было, решила ещё побродить – и тут ко мне подошла женщина, по виду послушница: «Сестричка, не хотите потрудиться для монастыря?». «Хочу!» – сказала не раздумывая. Вскоре я увидела, как за длинным столом, покрытым чистенькой клеёнкой, сидело несколько женщин в платочках и хором тихо пели. Меня усадили рядом, поставили большую картонную коробку с вкусно пахнущими сухариками и прочитали инструкцию: «Сестричка, берёшь пакетик, открываешь, кружечкой сухарики насыпаешь, а сухарики и кушать можно – это благословляется».
Эка невидаль – сухарики. А видно, пользуются спросом, если трудников уже среди туристок вербуют.
Ещё один большой плюс монастырям – они держат курс на правильно приготовленные, экологически чистые продукты, будь то квас, сбитень, мед, хлеб или «комплексный обед» для туристов. Групповые паломники даже не замечают специфики приготовления блюд в постный день, настолько всё вкусно. Помню, в Костомаровском женском монастыре в Воронежской области суп был овощной, колеты рыбные, но один из экскурсантов даже не выдержал и заметил: «Ничего себе пост, вкусно как в праздник!…». Тогда ему посоветовали: «А ты возьми да пересоли».
Монастырь близ Костомарова когда-то был мужским. Здесь в глыбах песчаных пород — разветвлённая сеть пещер с круглогодичной одинаковой температурой, при которой летом прохладно, а зимой не холодно. Вырыты они были монахами ещё в первые христианские столетия. При показе келий особо воображение поражает рассказ о столпниках – монахах, которые никогда не садились и даже спали в своих кельях, привязывая ноги к столпу. Такой вот у них был обет послушничества. Пищу им передавали через окошко с двумя дверцами, чтобы общение с миром было невозможно. Сейчас батюшки очень говорливы. По многолетней привычке вечером на досуге просматриваю десятки каналов телевидения в поисках видео без рекламы или горячих дискуссий, где все орут и перебивают друг друга. Частенько, заметил, останавливаюсь на телеканале, где сидит благопристойная девушка и очень внимательно слушает мужчину, с бородой и в рясе, а тот рассказывает что да как, отвечая на вопросы телезрителей, и никто его не перебивает. Где еще такое увидишь?!
И опять же: мегаполисы растут, вытягивая население из провинций, и лишь монастыри закрепляются, как якоря, на экономически слабых территориях. В том же Валдае теперь, пожалуй, градообразующее предприятие — монастырь, а не завод «Юпитер». Туда, к монахам возят пассажиров такси, их хоромы рисуют художники, про них снимают фильмы. И Кириллов, и Костомарово, и Дивеево – малые города России, которым повезло. Так получается.
Среди отзывов моих знакомых, да и в блогах в Интернете можно собрать и негативные отклики о пребывании трудников, послушников и просто туристов в монастырях. Но таковые есть и в отношении пятизвёздочных отелей в Турции. На то и существуют сарафанное радио с всемирной информационной свалкой, чтобы там все можно было найти. Но мне показалось, что сейчас другой аспект более актуален.
Честно признаюсь, был у меня один гость – из Билефельда – который затребовал, чтобы я его не на автобусе №7, а в бассейн свозил. Это был уникальный гражданин Германии, который пиво не пил, да и имя у него для немца странное очень. Поплавали, но 25-метровый бассейн в «Ледовом дворце» Сергею маловат показался. В Северной Рейн-Вестфалии такие сооружения стараются строить с изюминкой, чтобы у людей была мотивация из одного городка в другой ездить. Где-то бассейн с трамплинами, а где-то — с морскими волнами, вот и разнообразие. В Новгороде же сооружение построено по принципу «по Сеньке шапка». Ни москвичам, ни питерцам такое не интересно. У них «и ширше, и глубже», как говорится. А вот монастыри вокруг Новгорода — уникальные. Сели мы с Сергеем за чайком обсудить после водных процедур такой вопрос, и 40-летний европеец, подолгу гостящий то в США, то во Вьетнаме, признался: «Я ещё не выбрал религию, но мне больше нравится, когда Бога благодарят, а не просят о чём-то». Типичный странник, словом, скиталец. Эх, надо было его в купель, а потом в баньку, да веником-веником! Вернулся бы домой другим человеком, обретя самую глубокую веру в правильное устройство общества.
